Геральт вышел в длинный прямой коридор, но свернул, вопреки ожиданиям сопровождающего паренька, не налево, к тупиковым дешевым номерам без удобств, а направо, к лестнице.
— Эй, ты куда? — удивился паренек, хватая ведьмака за рукав.
Геральт не ответил. Он единственным движением высвободился; молча, хищно и выверенно ступая через ступеньку, спустился на первый этаж, в холл, и приблизился к портье за низкой стойкой. Портье, прилизанный человек лет тридцати пяти, дежурно улыбнулся ему навстречу.
— Из двести шестого? — осведомился он вкрадчиво. — Вас ведь переселили в двести сорок второй. Ключ вон, у него.
Портье указал на парнишку.
— Я не буду переселяться на полтора часа, — пояснил Геральт. — Я ухожу.
— А! — Портье даже слегка обрадовался. — Тогда всего хорошего. Надеюсь, вам у нас понравилось.
— Нет, — возразил Геральт. — Не понравилось.
— Почему? — изумился портье.
— Потому что мне не дали поспать в оплаченном номере. Потому что меня выставили в коридор, как последнюю шваль. А вчера, кстати, с полтинника даже сдачи не дали, хотя номер стоил тридцать семь гривен.
— Ну, — портье несколько смешался, — так получилось. Приехал господин Фольксваген, а у нас как на грех ни единого свободного люкса…
— И поэтому нужно было выгонять меня?
— Ну а кого еще? В остальных живут гости с положением, с именами…
Портье, кажется, понял, что несет что-то не то, поэтому умолк, выжидательно уставившись на Геральта. Потом сунулся под стойку и выложил перед Геральтом четыре купюры — десятку и три по одной гривне.
— Вот сдача.
— Сдача? — удивился Геральт. — Ну уж нет! Давай назад мой полтинник.
Портье озадаченно захлопал глазами.
— Э-э-э… А, собственно, почему?
— Ну как? — принялся объяснять Геральт. — Вы мне предоставили номер. А потом отобрали его. Вот и я — прежде заплатил, а теперь отберу. Все честно.
— Но ведь вы переночевали! — Портье не желал соглашаться.