– Мне позвонила твоя мама и слёзно просила помочь одному человеку…
– Какому человеку?
– Карлу Штольбергу. Ах да! Князю! Точно, князю! Очень просила ему посодействовать в одном деле. Поначалу он пришел к Валентине, но она почему-то перенаправила его ко мне… – Старушка пожала плечами.
– Так чём дело-то? – не поняла Яна, у которой пульс при упоминании имени Карла Штольберга остался таким же спокойным, как и час назад.
– Давай выпьем, – вдруг предложила Клавдия Ильинична, хватая свой фужер.
– Я что-то еще не очень хочу, – замялась Цветкова.
– По глоточку, за встречу! – настаивала крестная.
Яна поняла, что это именно такой случай, когда легче срогласиться, чем отказать.
– О’кей, немного, – вздохнула она.
– Узнаю Яночку, ты возвращаешься к жизни, – засмеялась подруга матери. – Я же вижу: у тебя вчера была вечеринка, не так ли?
Они выпили, и Клавдия снова затараторила. Яна всегда не могла понять, как Коровкиной удаётся и жевать, и говорить одновременно.
– Карл сейчас в России. Он занят очень перспективным делом, которое заинтересовало руководство нашего театра и может быть интересно и тебе, Яночка, лично.
Яна вопросительно приподняла брови.
– Даже так? Хочу сразу предупредить, чтобы между нами не было недопонимания. Клавдия Ильинична, я не желаю с ним общаться.
– Не горячись, девочка, выслушай меня до конца.
– А ты уверена, что мне это действительно интересно?
Клавдия Ильинична взмахнула ручками в тяжелых перстнях.
– Ну, конечно! Тебе же это ничего не будет стоить. Ты столько лет общалась с Карлом, а сейчас даже не хочешь уделить ему минутку для важного разговора.
– Чувствую, что этот разговор не сулит мне ничего хорошего.
Коровкина залпом допила вино и снова наполнила свой фужер.