— Ошибаешься, — Брок привалился к стене, сцепил руки в замок и, сделав указательные пальцы домиком, показал ими на меня. — Она будет молчать.
— Ты бредишь…
— Я вполне адекватен. В этом конце коридора камер ни у кого нет. Уточнил у Мелиссы. Что мы здесь делали — никто не узнает. Может, просто отсиживались? Жители этого крыла либо спят до обеда, либо с утра пораньше на работу расходятся. В приоритете — спят… Транспорт за нами прибудет в кратчайшие сроки. Мелисса уже связалась, с кем надо. Так что позавтракаем — и в путь.
— Опасно, — я лихорадочно искал слабые звенья в логике сослуживца, и, к огромному огорчению, находил их всё больше и больше. — Малейший прокол — нам крышка. И как бы не гробовая.
В ходе нашего спора бесфамильный, прогулявшись взад-вперёд по комнате и не придумавший, чем себя занять, бросил камень на весы ушастого.
— Ежи прикольно придумал и просчитал. Круто! Если он говорит, что дело выгорит — то оно выгорит. Сам посуди, тема с Фарэем — его, с Мелиссой тоже он договаривался. Мы только помогали, или дрыхли без задних ног. Он и по ночам шлялся, разведывал. Короче, давайте доверять друг другу. Влипли мы по полной, а он выход предлагает… Ты чего так долго копался? — последнее адресовалось Броку.
— Успокаивал. Она спросонья туго соображает. Навыдумывала всякого… Слишком внезапно получилось. Но теперь всё в норме! Серьёзно!
Примирительный тон Сквоча, заверения Ежи и здравый смысл, побеждающий мои внутренние сомнения, заставили переосмыслить складывающееся положение.
Ушастый опять прав, нужно довериться. Вставать в позу критика-обличителя можно сколько угодно, однако днём, после драки с полицией, без знакомых и укрытия — каюк. Но ведь по лезвию ходим! И почему столько веры в эту алкоголичку?
— Мальчики! Идите завтракать! — позвала нас женщина, неторопливо возникнув в дверном проёме. — Ежи, тебе, как ты любишь, с перчиком…
Мелисса расстаралась и угостила нас яичницей. Вроде и простое блюдо, а какое… какое… Нет слов.
Вкусовые рецепторы взрывались от позабытого вкуса домашней еды, хотелось вылизать тарелку дочиста и попросить, нет, потребовать добавки! Кетчуп лился рекой на тонкие, магазинные ломти хлеба; по тарелкам стучали вилки и тупые кухонные ножи. Животы, привыкшие к сухомятке, довольно принимали подношение и клянчили ещё. Каждый сосредоточенно молчал, не отвлекаясь ни на что, кроме насыщения. И только хозяйка квартиры, хлопоча с чайником, умильно посматривала на жрущих нас, а особенно — на лопоухого.
За яичницей последовало блаженство.
Сытый, довольный ошмёток взвода Федерации стеснялся своего непривычного состояния и по очереди, воспев хвалебную оду кулинарным талантам, порывался помочь Мелиссе с тарелками. Та отнекивалась, пушинкой порхая по кухне, постоянно спрашивала о пожеланиях, с удовольствием стеснялась и вообще, всячески старалась угодить гостям. Чувствовалось, ей в диковинку получать столько мужского внимания сразу, но очень приятно.
Ежи на заботливость дамы отреагировал ревниво. Сумрачно поглядев на необъятный таз уборщицы, он дёрнул щекой и ласково, сладко попросил:
— Мелисса, узнай, пожалуйста, долго ли нам машину ждать?
Переизбыток мёда в его речи заставил толстуху вернуться с небес на землю и она, в очередной раз покраснев, убежала в комнаты.
— Ручная, — тихонько протянул бесфамильный, отдавая должное мастерству Брока в укрощении слабого пола. — В рот тебе смотрит.
— Достойная женщина, — солидно отозвался лопоухий, не пытаясь приглушить фразу. И было непонятно, для кого он это больше говорит — для товарища, или чтобы там, в глубине квартиры, услышали и оценили.
Я скептически хмыкнул, намекая, что раскусил возможную хитрость. Более простодушный Сквоч показал большой палец, одобряя выбор сослуживца.
ebooksa