— И у меня нет, — горячился лопоухий. — Потому повторно спрашиваю — дальше что? Разбегаемся или пока вместе? По одиночке нам не пропетлять. Ни жратвы, ни одежды, да ничего! А вместе — мы…
— Взвод Федерации. То, что от него осталось, — уверенно бухнул Сквоч. — Давайте решать. Зубы от ваших разглагольствований уже сводит.
У меня не было ответа… У Ежи, похоже, внятные планы на ближайшее будущее тоже отсутствовали.
Но определяться надо.
И я определился.
— Вместе. По одиночке шансов скрыться больше, однако любая организация сильнее. Мы тут, судя по всему, надолго. Не факт, что в городе представительство есть. Вполне возможно, до самой столицы придётся топать…
— Я тоже так думаю, — согласился Брок. — Придётся партизанить, ложиться на дно. Сквоч, ты?
— За, — высказался он, устало проводя ладонями по лицу. Предлагаю подбить бабки и прикинуть, куда двигаться. Скоро вечер, у воды прохладно станет.
… Мы насчитали семьсот шестьдесят кредитов на троих. Собирать их в общую кассу не стали, каждый оставил купюры при себе, но траты постановили согласовывать.
Перешли к обсуждению первоначальных действий, и основательно застряли, не представляя, что делать и куда двигаться дальше…
— Нам нужен приют, — совершенно серьёзно сказал Сквоч. — Попробуем там жильё найти.
— В приюте?
— В нём. Или через него. Это единственное место, где сотрудничать с копами — западло.
Плохо соображая, как связаны поиск убежища и сироты, Ежи почесал в затылке. Я тоже не понимал.
Бесфамильный усмехнулся, давая понять, что готов восполнить пробел в нашем мировосприятии.
— Приютские тоже люди. Государство им наверняка выделяет и игрушки, и кормит неплохо. Во всяком случае, у меня такие воспоминания остались. Но ведь хочется и выпить, и таблеточкой весёлой закинуться. Им же не продадут, взрослый нужен… Да просто свалить, свободой подышать, переночевать на мягкой койке без воспитателей и распорядка… Потому детишки прекрасно знают, кто скупает ворованное, кто дурью банчит на районе, где можно пересидеть трудные времена. Главное, мелкотне на глаза не попасться. Со старшими дела вести.
— Почему?
— Чистые души. Пытаются взрослым понравиться, замену маме с папой найти. Обо всём наперегонки докладывают, за похвалу. С теми, кто подрос — легче. Они уже дерьма хлебнули. Понимают, что никому не нужны и могут рассчитывать лишь сами на себя.
Отрешённая убеждённость, с которой Сквоч делился опытом из прошлой, доармейской жизни, угнетала. Однако сказанное походило на правду. Что я знаю о тех, кто рос без родителей, под государственной опекой?
У них отдельные школы, их не встретишь в общественных парках развлечений, да и народ их недолюбливает. За что — не знаю, однако жить в приюте считалось чем-то сродни изгнанию из общества, второсортным.
ebooksa