Иванов бросился к нему. Одержимый, заметив рывок инспектора, изо всех сил ускорился. Когда парню оставалось метров восемь, он бросил ноги своей ноши, достал убранный ранее нож и замахнулся, одновременно становясь на колени.
-А-а-а-а!!! — инспектор позабыл обо всём. О Печати, о кресте, о приятеле. Пространство сузилось до размеров наркоманского лезвия, готового с мгновения на мгновение опуститься на неизвестную жертву. Не дать, не допустить, успеть...
Серёга смог. Когда нож начал плавный, как ему казалось, путь к груди лежащего, он уже был рядом и всей своей массой оттолкнул беса в сторону. Оба покатились по земле, яростно сопя и мешая друг другу нанести тот самый, последний удар.
Иванов схватил руку с ножом и изо всех сил, пыхтя от натуги, старался как можно дальше отдалить лезвие от себя. Одержимый, напротив, сопротивлялся с яростью обречённого, надеясь если не ткнуть, то хоть полоснуть лезвием по инспектору. Другой рукой бес бил парня в голову. Умело, словно гвозди заколачивал.
Наконец подоспел Швец. Вспыхнула Печать, «сеятель» обмяк безвольной тушкой.
— Всё! Слышишь? Всё! — призрак трусил обалдевшего, с залитым кровью лицом, приятеля, так и продолжающего сдавливать кисть противника. Нож давно выпал в траву, однако Иванов этого попросту не замечал. — Мы их развоплотили! Они в Аду!
Наконец ему удалось оторвать парня от лежащего без сознания бывшего бесоносителя и оттащить в сторону, усадив на какой-то кочке. Серёга немного успокоился и теперь попросту отрешённо смотрел в сторону, ничего не соображая. Одно лишь он в этот момент знал точно — голова сейчас лопнет от боли. Ну и пусть, зато легче станет!
До Антона, наконец, дошло, что друг немного неадекватен, и он приложил свою Печать к его голове, а затем взял вялую, безвольную руку Иванова с до сих пор горящей меткой, и тоже прижал к пострадавшему органу.
Через минуту стало полегче. Избитый кое-как смог сконцентрировать внимание на происходящем.
— Сейчас, сейчас... — пробормотал Иванов, уже осознанно держа Печать у головы. — Уже полегче...
Действительно, активированная метка словно вытесняла боль своим теплом, мягким и успокаивающим.
— Прямо как эликсир в компьютерной игрушке, — блаженно щурясь, через пару-тройку минут констатировал полностью пришедший в себя парень. — На глазах действует. Только вот рожа болит.
Швец присел рядом, бесцеремонно взял товарища за подбородок и внимательно осмотрел повреждения.
— Губа разбита, нос тоже, но набок не смотрит, хотя я не спец... Ухо распухло, причём сильно. Под глазами фонари будут, под обоими. Эффект очков обеспечен. Ничего страшного, — закончил он. — Но надо в больничку. Рентген на всякий случай сделать.
Сбоку кто-то замычал. Инспектора непонимающе переглянулись. И только спустя целую секунду до них дошло: связанное тело! С трудом поднявшись, Иванов заковылял к лежащему, а Антон снова стал призрачным, но без исчезновения.
— Так нога не болит, — пояснил он. — Здорово тот бес меня лопатой приложил.
Тело оказалось женским. Мало того, ещё и знакомым. В лёгких кроссовках, аппетитно обтягивающих стройные ноги лосинах, спортивной курточке, с заткнутым кляпом ртом, спутанной причёской и горящими от бешенства глазами.
— Элла! — ахнул инспектор, неумело пытаясь развязать путы с до сих пор зажатой цепочкой креста в руке. И как не выронил во время драки? — Ты здесь откуда?
В руку ему ткнулся нож, подобранный с земли Антоном.
— Режь, иначе до ночи не управимся. Вон, сколько узлов понакрутили, уроды...