Закрываясь, стартовым пистолетом хлопнула дверь, и Серёга, сделал то, чего от него никто не ожидал — подпрыгнул верх и постарался упасть на заснеженный асфальт всем телом, совершенно не боясь снова расквасить нос или получить ушиб (тьфу ты, даже звучит неприятно) всего организма.
В толчок он вложил все оставшиеся силы, всю скопившуюся внутри злобу, всю ярость бывшего сотрудника розыска и Департамента Управления Душами, которому какие-то шныри колхозные угрожать смеют. И дело было не в месте проживания, а именно в типажах. Наглые при численном превосходстве, беспардонные, нахрапистые. Иванов никогда таких не любил, вне зависимости их среды обитания. Скоты, одним словом.
Хитрость удалась. Дёргающееся, а тем более с радостью падающее тело удержать сложно даже зная, что оно приготовилось вытворить. Руки конвоиров на мгновение разжались и бывший инспектор от души впечатался в обманчиво заснеженный асфальт, как и планировал.
Больно, слов нет, как больно, но не до того...
Быстро, стараясь успеть и воспользоваться секундным замешательством, Иванов раскинул освободившиеся руки в стороны и вцепился в лодыжки сопровождавших его мужиков.
— Вы — дерево, — неизвестно зачем выдохнул Серёга, пробуя ощутить обоих охранников сразу...
Получилось легко. Прямо через ботинки, через заправленные в них штаны, навевающие сейчас устойчивые ассоциации с мёртвой древесной корой, чувствовалась Жизнь. Она неслась вместе с кровью вниз, с ней же поднималась вверх, сложно переплеталась, бурлила, притягивала своим теплом... Казалось, что в иных условиях, под чаёк с Машкиными пирожками, было бы вполне реально даже рассортировать все эти потоки, разобраться в их хитросплетениях. Изучить, понять...
Однако сейчас Иванову было не до того.
Сейчас ему требовалась Сила. Без неё — никак.
Не особо заботясь об охранниках, бывший инспектор начал втягивать Силу в себя, стараясь, чтобы оба потока вливались в него более-менее равномерно. Чернокурточники даже понять ничего не успели. Они синхронно, словно на соревнованиях, повалились на асфальт, невразумительно мыча и быстро теряя сознание.
«Вот, значит, что понимают под термином „энергетический вампир“» — довольно подумал Сергей, отпуская упавших и бодро вставая на ноги. Он был полон сил, свеж и готов ко всему. Нигде ничего не болело, а организм неизменно подкидывал термин «как новенький». Даже в место ушиба себя пальцем потыкал. Не-а, не болит. Хорошо-то как...
Лежащие затихли окончательно. Оба в неудобных позах, оба лицами вниз. С одного слетела шапка, обнажая короткий ёжик редких волос и серую, неожиданно морщинистую шею.
Не убить бы...
Иванов хоть и спешил, однако не поленился — перевернул безвольные тела на спину и, проверив пульс, убедился, что оба живы. Заодно ощупал карманы — ничего нужного, обычные мужские мелочи: носовые платки в табачных крошках, дешёвые сигареты, зажигалка, пара затёртых от долгого ношения конфет.
Единственным полезным исключением стали деньги. Немного, на несколько бутылок пива, однако бывший инспектор забрал себе всё до рубля, причём без всяких моральных колебаний, резонно полагая эту мелочь началом справедливой компенсации за выброшенный смартфон, испорченную поездкой на грязном полу куртку, за разбитый в ГАЗели нос. Ну и за моральный ущерб, конечно. Нехорошо людей из автобуса забирать помимо их воли.
Покончив с досмотром, он переключил внимание на лица охранников — восковые, ни кровиночки, разом постаревшие лет на десять, усталые. Не люди — покойники с виду. Вот только их было не жалко. Вообще. Сами первые начали, сами и огребли.
Да и не верил Серёга в то, что отнял у этих двух утырков по куску жизни. Слишком сложно это получалось в его понимании, маловероятно. Пока в кабинете обыскивали — как раз на данную тему размышлял, анализируя способы никого не угробить без крайней необходимости при своём освобождении.
Первоначальные выводы обнадёживали — состарить человека ему не подвластно. Убить, отобрав энергию — легко, а вот управлять естественными процессами — разве что со временем научится, да и то не факт. Вот и проверка показала — не ошибся. Что дерево, что человек — смысл один — надо знать меру.
Хотя, выглядят мужики, конечно, страшно. Ничего, полежат, отдохнут, и очухаются, в конце концов. Живые они, точно живые, просто обессиленные и без сознания. Им сейчас даже мстить брезгливо.
Тела Иванов решил не убирать. Какой смысл? Насколько он помнил со слов Юрия — вокруг видеокамеры понатыканы и, вполне возможно, сейчас сюда со всей территории бегут все здешние чернокурточники. А может и не бегут. Во всяком случае, вокруг почему-то тихо.