— Давай! — дрожа от нетерпения, потребовала кицунэ, нервно теребя в руках косметичку.
— Даю, — покладисто согласился Серёга, прикладывая Печать к голове призрачной жрицы любви в отставке.
Слегка полыхнуло. Подруга домовой потрогала стол, подняла крышку солонки, оказавшейся поблизости.
— Получилось.
— Пошли, пошли! — торопила домохранительница будущую приманку. — Время идёт!
Девушки исчезли за холодильником, а инспектор полез в холодильное нутро за перекусом. Покормить его в кои-то веки забыли. Едва хлопнул дверцей, как издалека донеслось:
— Там салатик свежий. Покушай. С нашей базы продукты. С грядок. Козьма сегодня привёз.
— Кто?
— Козьма! Домовой! Который удобрение испортил!
— Я, значится... — раздалось за спиной.
Сергей обернулся. Перед ним стоял тот самый радетель за победу в аграрной битве домовых, случившейся летом. Маленький, крепенький, бородатый, смущённый.
— Вы откушайте, не побрезгуйте, — торопливо продолжил он, заполняя неловкую паузу. — Всё нашенское, без химиев. Анисий самолично отбирал. Со второго урожаю. Огурчик к огурчику, помидорчик к помидорчику. Ни у кого нет, а мы спроворили!
Прикинув, когда доводилось в последний раз видеть свежие домашние овощи, с грядок, парень удивлённо присвистнул. Осень ведь уже. Не холодно ещё, но и дачно-огородный сезон давно закончился.
Умеют недомерки с землёй работать, умеют. Не отнять.
— Круто! Уважаю. Так и передай всем.
От такой похвалы Козьма зарделся, шаркнул ножкой. Иванов же, подхватив салатницу, уселся за стол и схватил вилку побольше. Салаты он любил. Навернул разок, другой. Вспомнил про хлеб. Почесал в затылке, и решил обойтись без него. Так больше влезет.
А домовой всё не уходил. Стоял, ласково посматривая на поглощаемые овощи, чем начал немного нервировать инспектора.
— Говори.