— Да. Утрешняя, никак не позже. Ей торакотомию спроворили. По документам — хозяйка жилища. Сие я по паспорту да старым квиткам за отопление вывел. Нашлись тут, в шкапчике. Сердца нету. Сожрали сердце...
— Предварительно задушив?
— Придушив, — поправил Фрол Карпович. Её живой вскрыли. И сердце живое было.
— Зашибись... — выдохнул инспектор, усиленно припоминая, не касался ли он чего в квартире и чем затереть следы от ботинок. Про камеры наблюдения над входом в подъезд и думать не хотелось.
— Не пугайся, — мудрое руководство понимающе, с грустинкой улыбнулось. — Нет тебя в записях. Отключил... А пока ты тут усопшую разглядываешь, Швец в твоём облике ушёл далее, по двору.
— Так, может, преступник на них есть? В смысле, личность зафиксирована?
— Может и зафиксирована, только я бы не обнадёживался. Дождёмся девки твоей. Послушаем, чего скажет.
Кивнув, Сергей с облегчением вышел из комнаты, сглаживая свежесть впечатлений обсуждением рабочей рутины:
— Вещи на вешалке отсутствуют. В комнатах тоже. Готовился съезжать?
— Верно. Пустое жилище. Подчистую прибрался.
— Отпечатки, следы?
— Ох... Иванов! Не будь умнее начальства! Ни шиша нет. Он, подлец, и спал, похоже, в мешке походном. На диване с кроватью волосинки не сыскать.
По построжевшему тону руководства инспектор осознал, что пора заткнуться. Фрол Карпович явно чего-то ждал, посматривая в сторону коридора. При этом дверь в помещение с убитой он закрыл, по-отечески защищая Машину психику.
Вернулся Антон, в полном молчании уставившись на коллег. К нему тоже никто не обратился. Лишь в кухне поскрипывала дверцами шкафчиков домовая.
***
... В комнату с разложенной посудой вошла кицунэ, протирая пальчики влажной салфеткой.
— Нашла сбор трав под ножкой кухонной тумбы. Помол мелкий, почти в пыль. Состав определить затрудняюсь. С этим ведьма лучше справится. Полы, мебель, холодильник — неоднократно протёрты тряпкой.
— Предположим. Твоё мнение? — шеф выслушивал доклад крайне внимательно, сличая результаты с какими-то своими выводами.
— Мужчина замывал. Налил много химии на пол, оттирал честно, даже за печкой. Но неусидчиво, размашисто из-за отсутствия практики. Женщина бы сделала тщательнее... Травы собрать? Только они в моющем, липкие.
Инспекторы переглянулись. Каждому вдруг захотелось обвинить Машу в гендерном шовинизме из-за неуважения к мужским уборочным достоинствам, однако оба сдержались. Острословить при начальстве, при трупе в нескольких метрах — цинично, но нормально для их рода деятельности. Юмор что у полиции, что у медиков с пожарными среди своих один — чёрный.
ebooksa