Спокойствие Екатерине давалось, судя по побелевшим костяшкам сжатых кулаков, с огромным трудом.
— Совсем слепая?! В том, где ты трёшь?
Щётка послушно завозила по центру ковра, где она и пребывала до этого.
Имя «Зоя» удивительно не подходило к сидящей на стуле. Таких кровососущих, обычно, именуют по отчеству, с дистанционной прохладцей, игнорируя обожаемое детьми и уважительное взрослое «баба» или «бабушка».
У Иванова в подъезде аналогичная стерва же водилась. Иначе, как Васильевна, её никто и не называл. Почти родственница этой карги. Такая же злобная, агрессивная и обожающая портить взаимоотношения с окружающими.
Но надо работать с тем, кто есть.
— Хозяйка! — крикнул Антон, привстав на цыпочки у ворот. — Хозя-айка!!!
— А? — синхронно обернулись к гостям обе женщины. Одна по привычке, другая, потому что считала себя главной в доме дочери.
— Мы к вам, Зоя... — призрак замялся, не зная отчества. — Поговорить надо!
— Пять тыщ! — донеслось с крыльца.
— Херасе, — растерянно протянул Иванов. — Ни здрасьте, ни пожалуйста...
В гараже промелькнула голова Николая, выглянувшего посмотреть, кого принесла нелёгкая.
— За что? — Антона тоже поразил такой подход к гостям.
— Не я к вам припёрлась, — парировала Жижина-старшая, демонстрируя стальную бизнес-хватку. — И сюда не звала.
Пока Швец подбирал достойную отповедь, Серёга дёрнул приятеля за рукав.
— Тоха! Бабка — наша клиентка. Ей уже не очень хорошо, но старуха бодрится. Привыкла, что постоянно здоровье беспокоит, и не обращает на самочувствие внимания. Сам присмотрись.
— Ауры почти нет.
— А должна быть, пусть и слабенькая.
— Проклятие?
— Не похоже. Что-то другое.