Когда белокрылый сделал свой последний, самоуверенный ход, он, не подозревая о козырях в руке своего оппонента, выставил свои карты с торжествующим выражением. Но тут его хитрый оппонент безумно рассмеялся, его смех был громким и заразительным, словно он разделял свою радость со всей бездной. Этот смех витал в воздухе, наполняя пространство ощущением предстоящего переворота.
— Ну что, Люся! - хлопнул он в ладоши, его голос звучал насмешливо и торжественно одновременно, — Когда играть научишься уже⁉
Белокрылый падший, чьи крылья были как снег на рассвете, фыркнул в знак неодобрения и закатил глаза. Его выражение было смесью раздражения и скептицизма. С каждым его жестом всё больше ощущалось скрытое возмущение поражением. Он на мгновение окинул взглядом стол, будто искал подтверждение своим подозрениям.
— Да тебе просто повезло, Азик! - саркастично произнес он, — Ты мухлевал опять под столом, или че, скажешь что я слепой?
— Ты реально слепой, Люся! — улыбнулся соперник, его улыбка была издевательской и уверенной. Он подмигнул, демонстрируя легкость и игривость своего настроения. Этот жест был полон самоуверенности и спокойствия, настолько контрастного настроению его оппонента.
Чернокрылый силой мысли поднял все карты со стола. Он стряхнул с них пыль, словно стряхивал с них воспоминания о предыдущих раундах, и начал раздавать их заново, умело сортируя по рангам. Его глаза сверкали ожиданием новой игры, а улыбка на лице была полна предвкушения следующего раунда.
Партия обещала быть веселой, ведь он вел уже 12 к 1.
— Готов проиграть в тринадцатый раз, Люся? - усмехнулся Азик, его голос был полон издевки и уверенности. Его улыбка расползалась по лицу, подчеркивая его удовлетворенность текущим ходом событий. В его глазах мелькали искры забавы, и он с интересом наблюдал за реакцией своего соперника.
Белокрылый падший демонстративно вздохнул, изображая полное равнодушие и скучающее выражение лица. Он делал вид, что ему бесконечно скучно слушать все, что скажет его противник. В его манерах читалось пренебрежение и недовольство. Подняв карты, он медленно и осторожно взглянул на них, его взгляд тут же потемнел от разочарования и гнева, поняв, что ему попалось.
— Да ты их подтасовываешь! — возмущенно скинул он карты на стол. Его руки дрожали от гнева, а голос был полон обвинения и раздражения. Он уставился на своего соперника, словно ожидая признания его махинаций.
— Ахахаах, сам Люцифер проиграл мне тринадцать раз! — рассмеялся чернокрылый, его смех был громким и заразительным. Он не смог удержаться на стуле и упал на пол от смеха, продолжая хохотать. — Ахахахахаахахахахах!
Сцена в бездне внезапно приняла неожиданный оборот.
Падший, смеявшийся до этого момента, внезапно схватился за живот, и его лицо исказилось от боли. От него вырвался истошный вопль, который резко прервал его хохот. В этом вопле смешались агония и неожиданность, нарушая громкий смех, который еще мгновение назад заполнял пространство.
Люцифер, встревоженный этим неожиданным поворотом событий, быстро подскочил и подошел к сопернику. Его движения были резкими и быстрыми, словно он бросал вызов самому времени. В его взгляде читалось беспокойство и некоторое смятение, ведь чернокрылый был его единственным сокамерником, который хоть как-то сходился с ним по силе и интересам, единственным другом, запертым с ним в этой бездне.
— Азазель, я конечно знал, что ты тот еще лицемер! — улыбнулся Люцик, пытаясь скрыть свое волнение под маской сарказма. Его голос звучал легким и насмешливым, но в глубине его глаз сквозила тревога, — Но так дешево играть еще надо постараться! Ты правда думаешь, что я поверю, что кто-то вроде тебя способен испытывать такую боль…?
Азазель, всё еще схватившись за живот, поднял голову и посмотрел на белокрылого. Его взгляд был полон боли и удивления, а его губы дрожали, пытаясь сформировать ответ. В этот момент весь сарказм и игривость, которые были так характерны для его поведения, исчезли, оставив лишь чувство страдания и неожиданной уязвимости.
Чернокрылый Азазель поднял глаза, в которых отражалась нестерпимая боль. Его взгляд был потухшим, в нем не осталось прежней искры хитрости и уверенности. Слова вырывались из него с трудом, его голос звучал хрипло и безнадежно. В каждом его движении читалась глубокая утрата и отчаяние.
— Люций… — прохрипел он, его голос едва различим, — Люций, мой младший… мой младший мертв.
Люцифер, услышав это, мгновенно перешел от сарказма к серьезности, осознавая всю глубину сказанных слов. Его лицо застыло, выражение стало строгим и сосредоточенным. В его глазах мелькнуло понимание трагедии, которую только что обозначил Азазель.
Азаррад, младший Азазеля, был единственной надеждой на спасение их обоих из бездны. Единственный демон, который имел мотивацию и силу… разумеется, в перспективе — вытащить их отсюда. Если он мертв, то это означало, что они обречены гнить здесь до конца времен. Люцифер не мог поверить в эти слова, в его голосе звучала отчаянная надежда на ошибку.
ebooksa