– Почему?..
– Потому что это признак нашего мысленного всесилия, а не бездарного бессилия в споре с тьмой, которую мы вместе всегда сможем оспорить, если понадобится…
– Хорошо, Пётр, я предупрежу обо всём бабушку…
Они с Володей с букетами вошли в эту хорошо знакомую ему квартиру бабушки Анны Тимофеевны, в которой он не был больше ни разу, после мистического посещения её три месяца назад, где они впервые с Катей наставляли рога её упырю-козлу и заставляли силой мысли играть на гитаре «Кокаинетку». В руках Володи была упаковка с бутылкой коллекционного шампанского «Новый Свет Брют» и бутылка такого же коллекционного коньяка «Хеннесси». Пётр представил Володю бабушке, на университетских девиц, подруг Кати ноль внимания, пустил в Катину комнату с накрытым столом друга выполнять свой номер балагура и дамского угодника.
А бабушку Пётр, сопровождаемый Катей, осторожно повёл в её комнату со знаменитой на стене семиструнной гитарой, играющей иногда песенку Вертинского из кинофильма «Морфий» – «Кокаинетку». Подведя к стене достал из кармана драгоценные коробочки с обручальными кольцами и тихо сказал:
– Анна Тимофеевна, мы с Катей хотим получить ваше благословение… Мы сегодня примерили эти обручальные кольца, они подходят нам… Катя выбрала меня, я выбрал Катю… Так надо…
– Надо, так надо, – промолвила в ответе бабушка-судья Анна Тимофеевна, – благословляю вас, дети мои, обменяйтесь обручальными кольцами, обручники.
Пётр надел на тонкий палец женское золотое колечко. Катя надела на палец Петра мужское золотое кольцо.
– Почему так срочно кольца золотые носить, а не после регистрации в ЗАГСе, – спросила ошарашенная обменом колец бабушка Анна Тимофеевна.
– Чтобы нам с Катюшей дожить вместе до золотой свадьбы, – серьёзно откликнулся на вопрос бабушки покрасневший Пётр, с момента обручения. И ещё потому, что я могу повести Катю под венец только через год после смерти моей мамы и бабушки…
– Знаю, – сухо сказала Анна Тимофеевна, – они погибли в один и тот же день. Но срок испытания для жениха и невесты слишком большой. Даже Наташа Ростова не выдержала, изменила жениху Андрею Болконского с Анатолем Курагиным…
– Чуть-чуть не изменила, – поправила аккуратно бабушку внучка, – не было физической измены.
– Чуть-чуть тоже засчитывается на божьем суде, внучка… Брак-то распался, не начавшись… Как после такого нелепого жуткого случая с Наташей, влюбившегося во время разлуки с Андреем в балбеса Анатоля, не разувериться, но поверить в то, что в следующий раз распознаю волю божью и не ошибусь…
– Но ведь брак Наташи с Пьером оказался счастливым, многодетным, кстати… – вспыхнула Катя. – Как ни крути, счастливым…
– Ой, ли, – тяжко вздохнула Анна Тимофеевна. – Я только под старость поняла законы и промыслы божьи. Вот вам наказ мой, дети мои: «Несите супружеские тяготы друг друга – пусть через год ваших испытаний, раз так надо – и так исполните промысел Христа найти друг друга в браке… И ещё напоминание скорее внучке, чем жениху. В отложенном на год браке не может быть иногда сладко и уютно. Но в отложенном браке после обручения важен сильный душевный, если хочешь, духовный рост, когда смиряться учишься, милая, прощать, не помнить страданий, тёмного зла вокруг…
Пётр слушал Анну Тимофеевну и засомневался в своём эксперименте: предъявить фото киллера Фрола одновременно бабушке Кати и Володе. К тому же были и сомнения насчёт Кати: стоит ли и ей присутствовать при опознании убийцы и её родителей, и его отца убийцы. Он стоял, как вкопанный и сосредоточенный и слушал нежное воркование своей невесты, обнявшей свою прослезившуюся бабушку, под семиструнной гитарой, играющей по мысленному приказу удивительную песенку «Кокаинетку».
– Бабуля, милая, ну что так разнервничалась, растрогалась из-за откладывающегося брака… Так надо, милая…
– Надо, так надо, внученька, что я не понимаю, что ли, не могу войти в положение твоего жениха-старлея, потерявшего от рук злодеев в один день и мать любимую, и не менее любимую бабушку…
– Бабуленька, не надо так горько плакать… Ещё миг и я сама расплачусь… Не надо…
– Эх, вы, сироты мои… как донести до вас странные случайные пути неисповедимые господние… когда Господь великий соединяет на небесах двух абсолютно разных по воспитанию, образованию, природе мужской и женской… Но всё же соединяет их на небесах Господь, чтобы они могли учиться друг у друга… Ибо им скоро придётся познать, что брак – это всегда большой душевный и духовный труд… И внутреннее единомыслие достигается договоренностью влюблённых душ, а духовное развитие – общей духовной жизнью возлюбленных… Сироты вы мои, возлюбленные и любимые…