Рубежье

Кент повернулся и, приложив палец к губам, осторожно двинул в обратную сторону. Жестом предложил мне следовать за ним, но уже в следующее мгновение поступил приказ замереть.

Теперь громкое жужжание донеслось откуда-то сзади, а вскоре показался и его источник — черно-желтый шершень размером в два кулака.

С представителями этого вида насекомых мне не везло и в прежнем мире, но там они хотя бы не выделялись размерами, а тут прилетает красавец, глаза которого ничуть не уступают моим, а жало сродни вязальной спице.

Когда он уселся на мое плечо, Кент состроил такую рожу, что я не рискнул дернуть плечиком, как бы мне ни хотелось. Благо, ничего ценного шершень там не обнаружил, потоптался малость и снова взлетел. Мы оба проводили насекомое взглядом. Оно приземлилось в центре поляны и скрылось в траве. Лишь затем мы смогли продолжить движение.

— Ты видел — он тебя не укусил! — Кент заговорил лишь после того, как мы удалились от полянки шагов на двести.

— А должен был?

— Чаще всего они жалят любое живое существо, и я давно хотел проверить, действительно ли сок плодов виноградного дерева от них защищает.

— Кент! — у меня чуть глаза из орбит не повыскакивали. — Ты проводил эксперименты на людях⁈ Мало того — на нас? А вдруг…

— Ты же сам говорил — надо удивлять себя и других. Я сейчас очень удивился, а ты?

— Настолько, что мне захотелось тебя пристрелить. Причем, раз пять подряд.

— Отлично, значит, квиты. Когда ты вчера помчался между двух отрядов, мне тоже хотелось тебя придушить, но ведь сдержался. Мы сейчас почти прошлись по потолку гнездовья подземных шершней, и не пострадали. Невероятно!

— Так это они гудели под ногами?

— Хорошо, проснуться пока не успели, рановато для них.

— Рановато?

— Воздух еще не прогрелся, поэтому сторожевик такой квелый был, еле в воздухе держался. Но, не будь на тебе сока, точно бы напал. Рядом с гнездом они до жути агрессивны.

— И сколько таких в гнездовье?

— Не одна сотня, разрази меня штиль. Так что численный перевес был бы на их стороне, матрос. Хотя человеку и пятерых шершней за глаза хватает.

— Ядовитое жало?

— Нет, яда у них нет, а вот сам укус этих полосатиков причиняет жуткую боль. Два-три — и потеря сознания обеспечена.

— А потом?