Это, конечно, не полноценная вертикалка, и стреловидная пуля в ней не успеет набрать высокую скорость. Однако мощность выстрела эдак люма в четыре получится, а как два попадания кряду, так и среднестатистический щит вынесет без труда. Ну и короткоствольные пистолеты под кафтаном, тоже имеются.
Единственно у слуг нет никакой защиты от плетений, и случись нужда, рассчитывать им придётся только на свою ловкость и реакцию. Причём с учётом необходимости защищать мою тушку. И у меня никаких сомнений, что Клим готов из-за меня умереть прямо сейчас.
После его покупки я попросил Эльвиру Анатольевну нанести ему узор «Быстроты», что существенно улучшило его и без того хорошую реакцию. А после уже сам украсил его спину узором «Повиновения». Не собираюсь оправдываться по этому поводу ни перед собой, ни перед кем бы то ни было другим. Я просто принимаю реалии этого мира и хочу быть уверен в том, что рядом со мной абсолютно преданный мне человек…
Неизвестный улыбнулся и поднял руки в примирительном жесте. Понял, что сам же и спровоцировал подобную реакцию моей охраны. Дымок, к слову, так же уже подхватил свою лупару. А вот я хвататься за шпагу и метательные ножи не спешил. Находящиеся у меня под кожей амулеты давали какую-никакую фору, а мне не хотелось проявлять излишнюю суетливость. Не отреагировал на происходящее и кучер, продолжавший спокойно восседать на облучке кареты.
— Пётр Анисимович, нам нужно поговорить, — произнёс неизвестный.
И нет, он не испугался. На его губах появилась понимающая улыбка, но ни страха, ни опасений не наблюдалось в принципе. Напротив, весь его вид излучал уверенность и даже превосходство.
— Отошли, — скомандовал я слугам и обратился к неизвестному: — С кем имею честь?
— Позвольте отрекомендоваться. Шешковский Степан Иванович, дьяк Тайной канцелярии, — коснувшись отворотов мурмолки из лисьего меха, представился тот.
Кто же не слышал о втором человеке в этой практически всесильной конторе. Вот только видеть его воочию мне пока ещё не доводилось, а потому кто его знает, кто именно стоит передо мной. Но пока примем на веру, хотя и расслабляться не будем.
— Чем могу служить, сударь? — поинтересовался я.
— Ну не на улице же нам разговаривать. Предлагаю вместе отобедать. Через пару кварталов есть уютный трактирчик, там меня хорошо знают, и для нас найдётся тихий кабинет, где мы сможем откровенно поговорить.
— Отказать такой персоне, как дьяк Тайной канцелярии, с моей стороны было бы верхом глупости.
— Ну-у, не то чтобы глупость. Я ведь не вызываю вас к себе. Просто хочу провести дружескую беседу.
— А знаете, мне нравится ваша мысль. Давайте будем считать это вызовом. Вы отправитесь к себе и будете ожидать моего прибытия в своём кабинете.
— Обычно к нам не стремятся попасть.
— Буду откровенен, Степан Иванович, я понятия не имею, кто вы. Назваться же можно кем угодно. А так всё само станет на свои места. Тем паче, что я ничуть не опасаюсь оказаться в стенах канцелярии.
— Слышали такую присказку про Тайную канцелярию — то, что вы не висели на дыбе, не ваша заслуга, а наша недоработка.
— Меня это не касается. Потому как если и есть ко мне вопросы, то у стражи, но никак не у канцелярии.
— Допустим. И чем же вызвана ваша чрезмерная осторожность, Пётр Анисимович?
— Однажды меня уже пытался убить наёмный убийца. Полагаю, это достаточная причина для осмотрительности.