Бабушка тотчас поднесла мне чашку с остывающим чаем. Я выпил его за несколько больших глотков и вернул посуду на столик.
— Клятвы забирают много сил. Но сейчас тебе станет легче, — княгиня вновь плеснула в чашку отвар, и я подозрительно покосился на чайник.
— Что за состав?
— Ничего дурного, — возмутилась женщина. — Тут липа, некоторые ягоды, лесные цветы…
— То есть ты не скажешь, — резюмировал я.
— Этот напиток не стоит пить часто. Он слишком бодрящий, но к нему можно привыкнуть.
— Хорошо, — я откинулся на спинку и вздохнул. — И когда же ты начнешь посвящать меня в эту тайну, которая требует клятвы души? Кстати, неужто никто, случайно, не проболтался?
— Ритуал связывает твой язык. Ты, конечно, можешь преодолеть это, но для подобного понадобится титаническое напряжение сознания. И полное отсутствие инстинкта самосохранения.
— Понятно, — кивнул я и понял, что ужасно голоден. Потому я подвинул к себе блюдо с пирожками и принялся их есть.
Бабушка терпеливо ждала, когда я смогу прожевать угощение и начала говорить.
— В нашем мире есть свои законы. Мы аристократы. Высокорожденные. Люди, которые рождены править. Такова воля Искупителя.
При его упоминании княгиня странно скривила губы, словно и сама не верила в то, что говорила. Но тут же тряхнула головой и продолжила:
— Но над нами стоит Император. И ему приходится нелегко.
— Конечно, — скептически хмыкнул я.
— Именно, — строго перебила меня бабушка. — Ты хоть на секунду представь, каково ему занимать пост, который обязывает его беречь целостность Империи и жизни тех, кто эту империю держит на своих плечах. Мы держим его трон, Павел Филиппович. Вся его власть зависит от того, насколько лояльны к нему аристократы. Нас надо держать в подчинении, но не передавить. Иначе кто-то может решить, что «батюшке пора на пенсию». И затянутый шелковый шнурок на шее станет для него самым простым исходом. Император должен быть сильным, но при этом угодным тем, кем он правит.
— Простолюдинам тоже? — я поднял бровь.
— Они не грозят его престолу, — отмахнулась Чехова. — Никогда обладающие вилами не скинут с трона того, кто владеет стихией и правит аристократами, которые также одарены свыше. Попыток бунтов и мятежей было много. И ни один не увенчался успехом. Даже движение социалистов обречено на провал.
— Понимаю, — нервно ответил я, надеясь на скорое продолжение разговора.
— Мы готовы подчиняться избранному, если он будет давать нам справедливое правление.
— Справедливость? — я не выдержал и поднялся на ноги, чтобы пройтись по комнате. Однако тут же покачнулся и сел обратно в кресло.