Мы обернулись. В проеме стоял Калинин.
Ростов стал еще бледнее. Подбородок его мелко задрожал, а глаза расширились.
— Да так. Капитан рассказывал, какая она замечательная, — подсказал я.
— Ростов, не могли бы вы покинуть кабинет? — с наигранной добротой произнес Алексей Викторович. И капитана не пришлось просить дважды. Он принялся собирать листы бумаги, большая часть из которых оказалась чистыми.
— Я пойду? — спросил Ростов и на полусогнутых ногах выбежал из допросной.
Калинин же сел на стул:
— Ну, рассказывайте, — тяжело вздохнул он. — Что произошло в квартире?
Я покосился на зеркало, и начальник охранки отмахнулся.
— Там уже мои люди удаляют записи. Так что говори свободно.
— Горшкович помог психам сбежать, — коротко ответил я. — Мы нашли лекаря-настоятеля и хотели с ним поговорить. Но Семен Семенович покончил с собой, прыгнув под поезд.
— Прямо сам? — недоверчиво уточнил Калинин.
— Сам. Скорее всего, это было воздействие хранителя. Мы решили обыскать его квартиру, а дальше… Кстати, вы не могли бы снять с меня наручники? А то я чувствую себя как-то… неуютно.
Алексей Викторович встал со стула, подошел ко мне и вскрыл наручники.
— Спасибо, — я принялся разминать затекшие запястья. Улыбнулся, чувствуя, как Сила начинает понемногу разгораться.
— Продолжай, — сухо потребовал Калинин.
— Вроде все, — нахмурился я. — Ах да. На ботинках мертвяков, убитых при нападении на семейный особняк, была обнаружена въевшаяся красная пыль. Такую же пыль я обнаружил на телах в квартире Горшковича.
— Ясно. Дальше.
— И еще одно. Но боюсь, эта новость вам не понравится.
— Что? — уточнил начальник охранки.
— Скорее всего хранителей двое.