Братец кивнул и вышел из машины. Я и Ксения последовали за ним. Серова сразу же забрала с заднего сиденья рюкзачок, достала из него камеру и включила ее:
— Мы прибыли в деревню под названием Бергардовка, на окраине которой сегодня утром нашли единственного выжившего ведьмака из семьи Суворовых, — начала она, снимая панораму. — Деревня словно вымерла с наступлением тьмы. Слышен только лай собак. И сейчас мы хотим поговорить с местным старостой и узнать, что здесь происходит.
Дом старосты был двухэтажным. Но из-за высокого кирпичного забора была видна лишь четырехскатная черепичная крыша с кованным воином с мечом на коньке. Как только Денис подошел к воротам, за высоким забором залаяли собаки. И лай приближался. Видимо, псы были на свободном выгуле.
Я подумал, что Денис постучит в ворота. Или громко крикнет "эй, хозяин", но братец меня удивил. Он достал из кармана телефон, вбил в поисковой строке "Бергардовка", и быстро нашел сайт деревни, где был номер телефона старосты. Нажал на вызов и посмотрел на меня:
— Что? — спросил он в ответ на мой удивленный взгляд. — Не полезешь же ты через забор? У него там вон собаки гуляют… Алло.
Последняя фраза, видимо, относилась к старосте, который снял трубку:
— Доброго вечера, Иван Ильич. Надеюсь, вам уже позвонили из Синода. Мы ведьмаки из семьи Морозовых. Прибыли по срочному поручению…
В динамике послышалось торопливое радостное лопотание, и Денис поморщился:
— Мы уже у ворот вашего дома, Иван Ильич… Хорошо… ждём.
За забором послышалась возня. На территории вспыхнул свет. Раздался крик "а ну, хватит", а затем раздался лязг отпираемых засовов. Ворота открылись, и на пороге появился мужчина с коротко остриженными седыми волосами. С широким лицом, высоким лбом и глубоко посаженными карими глазами, которые цепко осмотрели нас. Он слегка сутулился и при каждом шаге слегка припадал на правую ногу. При этом вовсе не производил впечатление слабого или больного человека. Его широкие плечи и лопатообразные ладони давали понять, что работать мужчина умеет.
— А ну, хватит! — снова прикрикнул на собак мужчина и извиняюще пояснил, — Животинки у меня хорошие. Послушные.
Свора, которая вилась за спиной старосты и впрямь замолчала почти тотчас. А потом и вовсе раздалось заискивающее поскуливание.
— Молодцы, — довольно похвалил их хозяин и распахнул перед нами дверь. — Проходите, милсдари…
Мужчина запнулся и низко поклонился Серовой, которая вошла следом за мной.
— Девку-то зачем сюда…— едва слышно пробормотал мужик, но тут же всполошился, — проходите, господа… и дама.
Мы прошли по выложенной декоративным камнем дорожке через разросшийся сад, к крыльцу. Огромное дерево с качелями на большой ветке, раскинулось недалеко от порога. Поднялись по ступеням и вошли в открытые двери, над которым горел фонарь. Десятки серых бабочек бились о лампочку, и Ксения ухватила меня за руку, шепнула:
— Какие они гадкие.
— Тебя не укусят.
— Собачки у меня хорошие. Не укусят без моего указа, — «успокоил» нас староста, оправляя на животе стеганную жилетку, отороченную мехом.
Мы оказались в довольно просторной гостиной со стенами, обитыми бежевым сукном. В центре комнаты стоял большой стол, а вокруг расположились удобные полосатые кресла. С потолка свисала лампа с объемным тканевым желтым абажуром. Она источала теплый свет, от которого комната казалась уютнее. Полы от стены до стены застилал большой узорчатый ковер. У выложенного красным кирпичом камина с потрескивающими дровами лежала пара рыжих котов, которые при нашем появлении лишь лениво потянулись.