— Ты учишься манерам, княжич, — Лилия улыбнулась.
— Расскажи мне о сиренах, — неожиданно попросил я и лицо Водяновой тотчас приняло серьезное выражение.
— Что тебе интересно?
— Это правда, что сирена умеет принимать облик того, кто нравится человеку. То есть каждый видит ту, кто ему по вкусу?
— Ну… — девушка лукаво усмехнулась и уточнила, — и какой ты видишь меня?
— Ты красивая, — не стал юлить. — Светлая кожа, голубые глаза, которые часто становятся фиолетовыми…
— Даже это заметил, — похвалила меня секретарша.
— А еще у тебя крохотные веснушки на кончике носа. Такие бледные, что их почти не видно.
— Но ты рассмотрел, — усмехнулась Лилия и опустила взгляд.
— Так ты не ответила, — напомнил я.
— А сам-то как думаешь? Я тебе нравлюсь, Михаил Владимирович?
— Ведь все понимаешь… — я понял, что сам загнал себя в ловушку.
— Ответь.
— Ты очень красива. И знаешь это.
— Только истинные сирены, не полукровки умеют принимать чужой образ. Это искусство подвластно высшей нечисти. И это скорее легенда.
— Так ты…
— Мы уже выяснили, что я в твоем вкусе. Но это не делает меня… — она запнулась и посмотрела на меня немного смущенно. — Так тебе и веснушки нравятся?
— Уже не уверен, — проворчал я и предложил девушке первой войти в столовую.
Она заняла свое привычное место и откинулась на спинку стула. Федор не удивился второму едоку и принес нам завтрак. В этот раз это была яичница с расплавленный сыром, крохотными колечками зеленого лука и крупной солью, смешанной с черным перцем. Ломти тминного хлеба идеально дополняли блюдо.
— Куда собрался, кстати? — уточнила девушка, оценив мой образ.