— Разве? — удивленно уточнил мужичок и покосился на меня. — Нас не так много в этом мире. Получить лицензию сложно. И договор составить тоже нелегко. Нетолерантные люди пошли. Мало кто решается впустить в дом таких. Не понимают, что мы полезные. И не Нечисть вовсе. А Чистость!
— Согласен. В доме просто чистота и порядок.
Прошка зарделся от похвалы и ненадолго расправил плечи. Затем, похоже, вспомнил обо всем произошедшем и снова понурился.
— Мы не в каждом месте прижиться можем. Надобно, чтобы силы там хватало. Это вот опивни почти везде способны притулиться. А домовые — нет.
— Вам обязательно один дом нужен?
— Ну что вы, барин, — оживился Прошка. — Иногда мы берем под надзор небольшие поселки, деревеньки на несколько домов. Главное, чтобы договор подписали. А не то депортация… Или…
Он внезапно остановился и уставился в стену. Там висело огромное зеркало. Мужичок глухо забормотал:
— А ведь я дичать начал. И оброс. И зубы вона какие…
— Все не так плохо, — неуверенно сказал я, не зная, как должен выглядеть такой, как он.
Воровато оглянувшись, домовой, направился к ближайшей двери и попросил:
— Вы не могли бы подождать меня в столовой, милсдарь? И друг ваш пусть книгу не мнет… Хотя какая теперь разница…
Прошка скрылся за дверью, а я пошел по лестнице вниз. Там нашелся Виктор, который и впрямь листал книгу. На обложке виднелась фамилия писателя и название истории «Преступление и сокрытие».
— Пойдем, — предложил я и проследил, чтобы парень вернул томик на полку.
Мы оказались в столовой, совершенно лишенной пыли.
— Как так получилось, что здесь такая чистота, — удивился Виктор. — Здесь никого не должно быть.
— Это домовой заботиться об особняке.
— Ты ведь не серьезно, — поразился антимаг и оглянулся.
— Серьезно, — ответил я. — Он и есть свидетель преступления. И я очень хочу с ним побеседовать. Может быть, он чего и расскажет.
— И тот вой…
— Промышленника убили почти месяц назад, — пояснил я, предложив напарнику присесть за стол. — Тело вывезли. Записи подменили. Домовой остался один и немного одичал.