Малахольный все больше мрачнел, а Михалыч испытывал легкое злорадство – вот так-то, гражданин следователь, зануда и крючкотвор, как ты ни старайся, в этой больнице сам черт ногу сломит, какие уж тут улики найти…
Из больницы вышли на воздух. Сегодня погода была хорошая, солнце пробивалось сквозь желтую листву берез в больничном саду, по синему ясному небу проплывали кудрявые облака.
– Вас куда доставить? – на лице Виталика было явное облегчение.
– Поедем на место происшествия, – ответил Малахольный тусклым голосом.
– Так это ж даль какая! – взвыл Виталик. – Час целый трястись!
– Ничего, проедемся, нестыковки в протоколе устраним… – и следователь зашагал к машине.
– Хек Малахольный! – сквозь зубы прошипел Виталик.
Дом стоял мрачный и хмурый, несмотря на солнечный день. Казалось, он смотрит на незваных гостей, как злой, склочный старик. Ворота были распахнуты настежь. На участке царило полное запустение.
– Так и было, – буркнул Михалыч, перехватив взгляд следователя, – этот, что жил тут, ничего не делал.
Дверь была не заперта, а слегка прикрыта.
– Вот санитары, черти! – ругнулся Виталик. – Мы ж им велели двери запереть и ключ под крыльцо положить!
Он пошарил под третьей ступенькой крыльца и нашел ключ – большой, старинный, с фигурной бородкой.
– Вот же он!
Малахольный не оглянулся: он внимательно рассматривал дверь. Дверь была старая, дубовая, потемневшая от времени, но крепкая. Рядом с замочной скважиной едва просматривались следы старинной печати, как будто кто-то аккуратно вырезал ее из дерева. Какой-то странный крест в круге, и еще полустершаяся надпись, ее было совсем не разобрать. Следователь достал было из кармана лупу, но, оглянувшись на нетерпеливо топтавшегося Виталика, пробормотал: «Ладно, это потом» – и потянул на себя тяжелую дверь.
И тут же мысли о странной печати вылетели у него из головы, поскольку в холле они увидели лежащую навзничь мужскую фигуру.
– Мамочки! – взвизгнул Виталик, которому показалось, что это позавчерашний покойник вернулся в дом, чтобы умереть в нем еще раз, что называется на бис.
– Это чтой-то? – голос Михалыча от неожиданности пустил петуха.
Один Малахольный не потерял присутствия духа, похоже, его ничем невозможно было удивить.
Труп принадлежал молодому человеку лет двадцати пяти. Он лежал, раскинув руки, на лице застыло непонятное выражение. Шея была повернута под немыслимым углом. В холле было полутемно. Михалыч повернул выключатель – никакого эффекта.
– А ведь позавчера свет был! – заметил он. – У него еще масляная батарея комнату наверху грела…
ebooksa