– Тебе никто не говорил, какая ты язва? И как Ремарк тебя терпит?
– Ты знаешь, каково это быть старшей группы с таким куратором?! Лучше б мне посочувствовал!
– Ну, я не то имел…
– Вот и молчи!
– Что-то вы из-за адмиралов разнервничались.
– Ты уходишь от темы, Джим, – напомнила я ему.
– В общем, я пришел извиниться перед тобой. В тот день я разговаривал с братом и сильно с ним повздорил. И во время теста подумал, что, может, я зря сюда поступил…
Мы в изумлении посмотрели на него.
– Послушай, тебе не кажется, что ты сам виноват в том, что семья тебя контролирует? – предположила я.
– Что?!
– Даже вырвавшись и поступив сюда, ты продолжаешь совершать поступки под их давлением. Даже здесь позволяешь им себя провоцировать. Ты пробовал забыть про них и подумать, чего хочется именно тебе? В принципе, еще не поздно поменять специализацию. Пусть это не поощряется, но все-таки…
Джим задумался, а я полезла под стол, дабы поискать соскочивший вчера с коммуникатора чип.
– Кира, а ты не хочешь ничего нам рассказать? – продолжила любопытствовать я.
– А мне особенно нечего вам сказать. Мы обговорили возникшую между нами ситуацию, объяснили друг другу свою точку зрения и поговорили о том, какой линии поведения будем придерживаться. Его нервировала неизвестность, меня тоже. Теперь все прекрасно.
– Краткость – сестра таланта. И какой же линии поведения вы будете придерживаться?
– Не жениться и не общаться с родственниками, по крайней мере до окончания мной Звездной Академии.
Подняв нос от ковра, я воскликнула:
– Но ведь это десять лет! Ты уверена?
– А что мне остается? Знаешь, Фиса, ты по крайней мере уверена, что твои родители любят тебя. А мне вот сложно поверить, что мои испытывают похожие эмоции, когда они принуждают меня сломать себе жизнь.
– Ну, раз ты решила…