— Спасибо, - вдруг снова становится серьезной.
— Малыш, это же просто кино.
— Нет я про объемные картинки. Спасибо... что не в 3D.
— Твои глаза мне дороги как наследство, - пытаюсь отшутиться, хоть внутри все равно приятно щекочет, что заметила.
С ее зрением вряд ли она получила бы удовольствие от просмотра фильма «в объеме».
Когда гаснет свет, Очкарик еще пару секунд возится, устраиваясь поудобнее, и я не могу отказать себя в удовольствии в последний раз перед трехчасовым перерывом выудить из нее еще каплю смущения.
Наклоняюсь к уху, нарочно еле притрагиваясь к нему губами.
Она так и замирает, глядя перед собой и с белым порванным шариком попокорна у рта.
— Я вообще у тебя сегодня ночую, жена.
Писательница медленно поворачивает голову в мою сторону, очень неумело пытаясь задержать взгляд на моем лице, но он то и дело сползает на губы.
С поцелуями у нас сложилось, малыш, я помню-помню.
Сглатывает.
Тянется ко мне, прикрывая глаза
Подаюсь навстречу.
Надо было все же в последний ряд. Раздвинуть ей ноги - по фигу, что в джинсах - и послушать, как будет мучиться, потому что захочет кричать.
Не могу успокоиться, в голове все время торчит тот ее жест и слова: «Не подходи, не трогай».
— Между прочим, муж, я уже постелила тебе на диване в гостиной, - слышу у самых губ, но вместо поцелуя - выразительный хруст попокорна.
Когда открываю глаза - она жует свою эту карамельную хрень и даже не скрывает, что довольна собой.
Даже жаль ее расстраивать, но в этот раз последнее слово все-таки за мной.
— Спорим, что до дивана мы не дойдем?