Ты мой закат, ты мой рассвет

22
18
20
22
24
26
28
30

Протягиваю руки, но она все равно не спешит принимать помощь. Только пару секунд спустя вкладывает в ладони мокрые от подтаявшего снега пальцы, и я в одно движение тяну ее на себя.

Слишком сразу мы слишком близко, практически бьемся лбами, прижимаемся друг к другу - и облачко пара из ее рта щекочет кожу.

Когда мы виделись в прошлый раз. на деревьях еще были желтые листья, шли дожди и утром на холме, где стоит моя избушка на курьих ножках, был такой плотный молочный туман, что Очкарик искренне цеплялась мне в руку, потому что боялась оставаться одна.

А сейчас снег и мороз, а на прилавках супермаркетов уже ровные ряды мандарин и разноцветные украшения к Новому году.

Я как будто успел прожить целую жизнь за этот месяц.

— Это просто мой приятель, - скороговоркой говорит Йени.

— Это просто моя коллега, - почти в унисон с ней говорю я.

— Слава богу, - с облегчением выдыхает Очкарик.

Так искренне, как почему-то умеет только она. Несмотря на то, что ни одна другая женщина в моей жизни не врала мне в стольких вещах, она все равно самая честная и искренняя из всех. Не знаю, что это за аномалия, и абсолютно не хочу вскрывать.

— Я, знаешь... Очень разозлилась...

Судорожно втягивает воздух ртом, и кончики пальцев в моих ладонях очень мелко дрожат Очень осторожно, чтобы не напугать, сжимаю их чуть сильнее.

Напрягается.

Задерживает дыхание.

И потихоньку освобождает ладони

Это немного царапает, но я примерно чего-то такого и ожидал, так что сам делаю шаг назад. Очкарик с благодарностью улыбается и снимает очки, потому что снега на стеклах налипло почти до слепоты.

У нее снова немного покрасневшие глаза, но чем дольше на меня смотрит, тем чище становится взгляд. Хочется встряхнуть ее как следует, попросить перестать корчить серьезную женщину и отпустить тараканов на свободу. Не могла же она вытравить их всех?

Кто бы сказал, что буду так сильно скучать по ее замороченности?

— Я, знаешь, - передразниваю ее, - тоже очень сильно разозлился.

— Правда? - Удивляется так сильно, как будто признался в смертном грехе.

— Пфффф... - фыркаю в ответ. Она все-таки смеется.