– Да, – снова ответил Аксель. Но он уже немного оправился и прибавил: – Мне радоваться надо, могли бы впутать в неприятности.
– Этого еще не хватало! – сказал Гейслер, напирая на каждое слово.
Отсюда Аксель заключил, что Гейслер принимал какое-то участие в деле, что не обошлось без его вмешательства. Бог знает, может, Гейслер и направлял все разбирательство и добился того результата, какого хотел. Кто его поймет.
Но как бы то ни было, Аксель сознавал, что весь день Гейслер был на его стороне.
– Спасибо вам, уж такое большое спасибо! – сказал он, протягивая руку.
– За что? – спросил Гейслер.
– Как же… как же – за все!
Гейслер оборвал его:
– Я ничего не сделал. Даже и не старался, не стоило того.
Но Гейслер, пожалуй, все же был не против этой благодарности, он словно дожидался ее и наконец получил.
– Мне сейчас недосуг говорить с тобой, – сказал он. – Ты едешь домой завтра? Вот и хорошо. Ну, будь здоров! – Гейслер направился вниз по улице…
На пароходе по дороге домой Аксель повстречался с ленсманом и его женой, с Барбру и двумя девушками-свидетельницами.
– Ну, – сказала ленсманша, – ты рад исходу суда?
Аксель ответил, что да, как же не радоваться, уж теперь-то, наверное, конец.
Ленсман тоже вступил в разговор:
– Это второе детоубийство в моем округе, в первом была замешана Ингер из Селланро, теперь вот я развязался со вторым. По мне, так в подобных случаях не годится проявлять мягкость, правосудие должно осуществляться в полной мере!
Но ленсманша, должно быть, понимала, что Аксель не испытывает к ней особой благодарности за ее вчерашние показания, и потому решила смягчить их.
– Ты, надеюсь, понял, почему я выступила против тебя?
– Да. Как же, – ответил Аксель.
– Надеюсь, что так. Ты ведь не думаешь, что я хотела тебе навредить? Я всегда считала тебя превосходным человеком, я только это и хочу тебе сказать.