Плоды земли

– Не думаю, – сказал Аронсен.

– Мне все равно, что вы думаете, – отвечал Аксель и повернулся уходить.

Аронсен крикнул ему вслед:

– Погоди! По-твоему, Исаак мог бы избавить меня от Великого, так, что ли?

– Да, – отвечал Аксель, – ему нипочем купить пять таких Великих, если дело касается денег!

Идя на рудник, Аронсен обошел Селланро стороной, ему не хотелось, чтоб его видели; на обратном пути он заглянул на усадьбу и имел беседу с Исааком.

– Нет, – сказал Исаак и только покачал головой, – я об этом не думал и думать не собираюсь.

Но когда к Рождеству приехал домой Элесеус, несговорчивости у Исаака поубавилось. Правда, по нему, так ничего не было глупее, как покупать Великое, во всяком случае, все эти выдумки исходят не от него; но если Элесеусу кажется, что лавка – дело стоящее и для него подходящее, – надо об этом подумать.

Сам Элесеус был в нерешительности, середка на половинку – не совсем против, но и не безразличен. Если он обоснуется здесь, дома, то ему, считай, конец: деревня не город. Осенью, когда в городе шла перепись приезжих из деревни, он всячески избегал показываться на улице, не желая встречаться с земляками – они принадлежали к другому миру. Так неужели же теперь ему самому суждено вернуться в этот мир?

Мать настаивала на покупке, Сиверт тоже, они уговаривали Элесеуса, и однажды все втроем поехали в Великое посмотреть «поместье».

Но когда Аронсен оказался перед перспективой лишиться участка, его словно подменили: ему нет никакой надобности продавать усадьбу! Даже если он уедет, все тут останется как было, на участке все в полном порядке, это замечательный участок, продать его он всегда успеет.

– Вы и не сможете дать за него столько, сколько я хочу, – сказал Аронсен.

Они обошли комнаты, побывали на скотном дворе, на складе, осмотрели жалкие остатки товаров: несколько губных гармоник, часовые цепочки, коробочки с розовой бумагой, висячие лампы со стеклянными подвесками – сплошь вещи среди хуторян неходкие. Да еще немножко бумазеи и несколько ящиков гвоздей.

Элесеус важничал, расхаживая с видом знатока.

– Таких товаров мне не нужно, – сказал он.

– Их можно не брать, – ответил Аронсен.

– А за участок, как он есть, со всеми товарами, скотиной и всем прочим, я могу предложить вам полторы тысячи крон, – сказал Элесеус. Ему было все равно, что ни сказать, предложение он сделал из чистого озорства, лишь бы показать себя.

Поехали домой. Сделка не состоялась, Элесеус обидел Аронсена, прямо-таки оскорбил его.

– И слушать тебя не желаю! – крикнул Аронсен, переходя на «ты». – Этакий городской щелкопер, вздумал учить торговца Аронсена, какие должны быть товары!

– Насколько мне известно, я не пил с вами на «ты», – проговорил Элесеус, не менее оскорбленный. Еще немного, и они станут врагами не на живот, а на смерть.