Я поднимаю подбородок.
– Я не буду переодеваться.
– Ну и ладно. Твои проблемы. Только не жалуйся мне, когда тебя поднимут на смех.
– Поднимут на смех? Мы что, в средней школе? Кому какое дело, во что я одета? – Я раздраженно качаю головой, а потом, не испытывая желания оказаться с ним в одной машине, добавляю: – И вообще, я могу сама доехать.
– Тебе нельзя. У тебя нет водительского удостоверения, – вернувшись с кошельком, говорит мама и напоминает мне: – Оно пропало вместе с твоей сумкой.
Об этой проблеме я не подумала.
– Но мам…
– Не хнычь! Вот двадцать долларов. – Она сует банкноту мне под нос. – Этого должно хватить.
Кайл морщится.
– Да, вполне, – заявляю я и убираю двадцатку в карман.
– Отлично. Желаю вам хорошо повеселиться. – Мама чуть ли не выпихивает меня за порог.
Как только дверь за моей спиной захлопывается, я поворачиваюсь к Кайлу.
– Я не верю, что мы вообще встречались. Ты обращаешься со мной, как с какой-то дешевкой, а я не испытываю к тебе совершенно никаких чувств. Если мы еще до этого не расстались, давай сделаем это прямо сейчас.
– У тебя амнезия. Что ты можешь знать? Поехали. – Он показывает пальцем в сторону внедорожника, криво припаркованного на нашей подъездной дорожке. – Фелисити ждет.
– Я не хочу никуда ехать! Сколько раз мне еще тебе повторить?
Он смотрит на меня, потом на небо, потом опять на меня. На его лице застыло раздражение – это видно по сжатым в одну линию губам, глубоким морщинам на лбу и потемневшим глазам.
– Я вообще-то пытаюсь помочь тебе. Ты ведь ни фига не помнишь, верно?
Я киваю, потому что отрицать это не имеет никакого смысла.
– А завтра ты возвращаешься в школу, верно?
Ощущение такое, словно я оказалась на скамье подсудимых и мой папа ведет перекрестный допрос, но снова киваю.