Слышу шум шагов в холле и высунувшись, даю пару очередей. После чего отправляю в полёт очередную осколочную гранату. Еще одну очередь выпускаю наверх, где между перил мелькает чьё-то лицо. Вытаскиваю левой рукой рацию и вжимаю кнопку.
— Пока живой. Воронов решил нас грохнуть для нового лидера “механиков”. Отступайте к базе.
Водитель отвечает через секунду.
— Да хер им в глотку. Держись. Две минуты и мы будем.
Собираюсь ответить, чтобы не думали соваться в центр, когда сверху открывают огонь. Сразу двое бойцов пытаются достать меня из автоматов. И вполне успешно. Несколько пуль попадают в бедро левой ноги, заставляя кричать от боли. Вскинув “Ястреб”, отвечаю порцией свинца. Через секунду переключаюсь на солдата, который рывком перемещается в часть холла, из которой открывается вид на лестницу. Движется быстро, видимо имеется “повышенная скорость” первой или второй ступени. Но у меня, сука, “снайперский прицел” и импланты мышц. Первые две очереди всаживаю в корпус, ещё одну в голову. С другой стороны открывает огонь сразу несколько человек. Огрызаюсь тремя короткими очередями.
Вжавшись спиной в стену, меняю магазин. Опускаю глаза на левую ногу. Крови не так много. Но даже с учётом адреналина, плещущегося в крови — очень больно. Грудь тоже горит. Второй уровень “стального корпуса” — это слишком мало, чтобы остановить автоматные пули.
Хрипит “армейская” рация, настроенная на канал связи местных военных. Из неё доносится голос Егора.
— Всем постам и группам. Глава Кстово выступил против “Бродяг”. Мы спасли город, когда он отлёживался в клинике. Этот ублюдок приговорен. Каждый, кто решит атаковать нас — будет убит. А его родные превратятся в перекрученный фарш. Мы убьём каждого.
После короткого промежутка, на этой же волне звучит голос Ролнова.
— Все солдаты и офицеры не выполняющие приказы командования — будут осуждены трибуналом.
Слышу шевеление в холле и отправляю туда ещё одну осколочную гранату. Даю короткую очередь наверх.
Достаю “армейскую” рацию и подношу к губам, нажимая на кнопку.
— Говорит “Бомж”. Воронов мёртв. Его приказы больше не имеют силы. Я сам вырежу сердце каждому, кто нападёт на меня или моих бойцов. А потом доберусь до членов их семей. Слышишь Ролнов — мы придём за тобой. И я буду смеяться, снимая кожу с твоего лица.
Возвращаю рацию на месте. Надеюсь, хотя бы отчасти сработает. Пассаж студента о спасении города, думаю точно пройдёт мимо. У людей короткая память. А вот о том, как “Бродяги” могут расправляться с врагами, они наслышаны.
Впрочем на бойцов внутри здания, обращение особого эффекта не оказывает. По крайней мере точно не на всех. В холле, как минимум три-четыре человека, поливающих свинцом выход с лестницы. Наверху ещё один раз кто-то мелькает, но огонь больше не открывают.
Оцениваю свой боекомплект. Осколочные гранаты закончились. Есть ещё две термобарические и две светошумовые. Плюс три запасных магазина к “Ястребу” и два “Ромфа” к которым всего четыре магазина. В принципе, через холл я скорее всего, пробьюсь. Вопрос в том, что делать дальше. На площади, как минимум два поста. достаточно одной пулемётной очереди, чтобы свалить меня с ног, а при удачном для противника раскладе — прикончить. Но и здесь оставаться не вариант. Возможно сейчас часть солдат в некотором смятении. Но уверен — Ролнов быстро наведёт порядок.
Пока размышляю, противник решает перейти в наступление. Слышу звяканье металла и наблюдаю, как по полу катится граната. делаю рывок, прижимаясь к узкой полоске стены перед выходом. Взрыв бьёт по ушам, а правую ногу пронзает укол боли. Сразу после взрыва начинают бить два автомата. Значит ещё один-два бойца, сейчас бегут ко мне. Опускаюсь вниз, и встав на колено, высовываюсь наружу, сразу же нажимая на спусковой крючок. Я был прав — двое мчатся к проходу. Один сжимает в руках автомат, второй уже готовится выдернуть чеку из гранаты.
Сначала отправляю очередь в живот того, что собирается бросить гранату. Перевожу оружие на второго.
Открываем огонь почти одновременно с ним. Вижу, как боец противника валится на пол. Но и сам чувствую сильный удар в грудь. Как будто впаяли молотком. Опрокидываюсь на спину. Пробую встать. Получается. Но боль в правой стороне груди не проходит. Одежду быстро заливает кровью. Защитные модификации смягчили урон, но это ранение явно тяжелее всех остальных.
Вытаскиваю термобарическую гранату. Если не попробовать прорваться сейчас, то так и завязну на этой позиции, в конце концов сдохнув. Когда тянусь к чеке, снаружи здания один за другим гремят несколько мощных взрывов. Оживает рация, настроенная на наш канал. Одна фраза.