Замолкает, делая паузу. У меня в голове уже начинает вырисовываться картина того, что было дальше. Впрочем, всё равно жду, пока девушка расскажет сама. Она сглатывает слюну и продолжает.
— Сначала казалось, что идея на самом деле неплохая. Но эта недоёбанная тварь решила, что просто власти ей мало. Она разоружила половину отрядов, которые временно формировались для борьбы с бандами и местными группировками. Оставшимся начала активно промывать мозги. Читала ежедневные проповеди для населения, вербуя на них новых и новых сторонников. Большинство из них сразу оказывались среди солдат или в гражданских структурах власти. Когда сочла, что имеет достаточную поддержу, то провозгласила себя
«Верховной правительницей». В тот же день представив «Кодекс морального поведения», который по её словам, должен служить моральным ориентиром в наше время.
Прерывается. Утыкается взглядом в землю. Какое-то время жду, после чего задаю наводящий вопрос.
— Что там было? Как развивались события дальше?
Поднимает на меня глаза. Начинает излагать.
— «Кодекс» содержал множество ограничений. В основном для женщин. Из общих — полный запрет на матерные выражение, алкоголь и сигареты. Запрет на разврат, под которым понималось любое отступление от тихого секса под одеялом. Анал, орал, любые стоны и отступления от миссионерской позы карались арестом. Женщинам запрещалось использовать косметику, красить ногти или волосы, носить одежду, не прикрывающую две трети длины ноги. Или открывающую что-то кроме шеи. Хотя её тоже рекомендовалось чем-то прикрывать. Головные уборы — обязательны. Любая обувь, выделяющая тебя из массы — запрещена. Сначала все восприняли это, как бред и причуду. Но потом её «священная гвардия» начала рейды. Людей арестовывали на улицах и в домах. Тех, кто активно сопротивлялся — убивали на месте. У некоторых ещё оставалось дома оружие и они пустили его в ход. У таких расстреливали всех родных и близких. А все арестованные попадали в «исправительные» дома, где нас должны были перевоспитать.
Ещё одна пауза. Водит по сторонам глазами. Снова начинает с яростью выплёвывать из себя слова.
— Там нас переодели в это дерьмо, отобрав всю остальную одежду. Оставили только балахоны на голое тело и дебильные чепчики. Парням, которые оказались там вместе с нами, выдали то же самое. Только без головных уборов. Первые несколько суток просто били и морили голодом. А потом появились её «гвардейцы». Как нам сказала старшая «воспитательного дома», мы должны были помочь им избежать соблазна сорваться. Если перевести на понятный язык — нас использовали в качестве бесправных шлюх. Тех, кто не хотел раздвигать ноги по доброй воле, избивали и насиловали. Тут её ёбаный «Кодекс» не действовал — трахали куда хотели и как хотели. На «мужскую сторону» с теми же целями заявлялись уродины, которых «верховная» собрала вокруг себя.
У парней тоже не было выбора. Одного до смерти забили прутом от антенны за то, что у него не встал. Пару раз у нас появлялась и сама главная сука. Но она только смотрела, как её ублюдки издеваются над нами. В такие дни у них совсем срывало крышу. Одна девочка умерла, потому что ей перетянули горло, накинув ремень. Урод так и держал всё время, пока трахал её в зад. Раздавил что-то в горле и она скончалась через двадцать минут.
Когда замолкает, решаю уточнить.
— То есть всех несогласных собрали в «воспитательных домах»?
Прикусив губу, качает головой.
— Там только те, кому от восемнадцати до двадцати пяти. Более старших «нарушителей» казнили. обосновав это тем, что они уже не могут быть перевоспитаны. А почти всех детей отправили в специальные школы, откуда они возвращаются к родителям только на выходные. Улицы патрулирует «гвардия», которая сейчас по численности уже равна «армии». Те, кого можно назвать военными, в основном охраняют границы, на внутреннюю территорию их полномочия не распространяются.
Хмыкаю. В свете всего озвученного, логичное разделение власти. Не удивлюсь, если там ещё имеется тайная полиция, надзирающая за «гвардией». Задаю ещё вопрос.
— А на границе ты как оказалась?
Пожимает плечами.
— Недавно нас обязали готовить для военных и развозить им еду. Видимо решили, что помимо секс-рабства мы годимся ещё и для работы.
Думаю. Бросаю взгляд в сторону перешейка. Интересно, они отправили поисковую группу или нет? Хотя, даже если выслали солдат, то думаю, они идут пешком. А значит у нас ещё есть время. Поворачиваю к девушке.
— Сколько всего воспитательных домов? Какое количество рабов там содержится?