Пока идёт работа, обдумываю, что нам делать дальше. Судя по словам Анны, сейчас дорога превратилась в одну сплошную линию хаоса. Каждый населённый пункт охвачен боями. Местное население рвёт друг другу глотки, пытаясь утвердиться у власти или просто отомстить ближнему своему. Путь назад, может оказаться проблематичным. Если по дороге сюда, у них был фактор внезапности, то при возвращении, колонну уже могут ждать. И если в случае с небольшими деревнями, это не такая критичная проблема, то вот прорыв через ту же Смышляевку представляет собой серьёзную проблему.
В голове формируется только два основных варианта. Первый — развернуть артиллерию и выпустить тысячу-другую снарядов по Смышляевке, чтобы снизить уровень их опасности до околонулевых значений. Второй — дождаться, пока местные жители слегка успокоятся. Серьёзные минусы есть у каждого из них. Но какой-то идеальной схемы действий, у меня в голове нет.
От размышлений отрывает бухнувший выстрел крупнокалиберной винтовки. Сразу за ним выдаёт очередь один из пулемётов. Огонь ведут с позиции, расположенной фронтом к заводским цехам. Через минуту уже перемещаюсь туда и оцениваю ситуацию.
Здесь сразу две группы противника, пытающиеся продвинуться к зданию терминала со стороны ближайшего корпуса, обходя его с двух сторон. Ответный огонь по нам ведут, но достаточно вялый. Человек пятнадцать из них уже валяются на асфальте.
Фокусируюсь «снайперским прицелом» и с удивлением обнаруживаю, что среди трупов преобладают, в основном относительно молодые люди — от двадцати пяти до тридцати пяти. Ни одного старика нет. Через секунду ситуация проясняется. Когда вперёд выскакивает ещё одна небольшая группа и первую тройку сразу сносит пулемётная очередь, одна из уцелевших женщин бросается назад. Но вместо прикрытия, получает автоматную очередь откуда-то из-за стены корпуса завода. Видимо, на острие атаки, те самые «штрафники», которых сейчас используют для проверки нашей обороны. Или в надежде на голую удачу.
Приказываю поднять наверх обоих пленных, с которыми я говорил ранее и продолжаю наблюдать за разворачивающейся картиной. Противник отправляет вперёд ещё две небольшие группы, которые сразу же уничтожаются. Видимо поняв безрезультатность дальнейших попыток, они останавливаются. Хотя, возможно, просто закончились бойцы «штрафбата».
Через пару минут наверх поднимают двоих «психологов», которым я немедленно устраиваю короткий допрос. Основные моменты, которые меня интересуют — вооружение противника, наличие среди них бывших военных и прочие технические моменты. Как быстро выясняется, действительно точными данными они не располагают. Всё, что могут сказать — в арсенале было несколько ручных пулемётов и возможно, что-то из тяжёлого вооружения. А среди стариков точно имеется несколько человек, участвовавших в тех или иных конфликтах.
Обдумываю получающийся расклад. Выходит не самая радужная картина — до тысячи вооружённых пехотинцев, среди которых имеются ветераны боевых действий. Из плюсов ситуации — их наиболее мотивированные бойцы стары и явно уступают по рангу всем нашим. Но это вполне компенсируется их фанатичной уверенностью в своей цели. Если они займут позиции внутри корпусов и успеют укрепиться там, то выкуривать их придётся долго. И скорее всего, не без потерь.
В итоге, прихожу к выводу, что оптимально начать действовать на упреждение и ударить первыми. На относительно открытом пространстве у этой «пенсионной гвардии» не так много шансов, какими бы фанатиками они не были. К тому же я сомневаюсь, что все из примкнувших к этой новой секте, твёрдо верят в её идеалы, придуманные сегодня утром. Обнаружив, что соседка Зина получила порцию свинца в брюхо, половина вполне может обратиться в бегство.
Формирую штурмовые группы. Одну возглавляю сам, вторую поручаю Анне. Командование остающимся гарнизоном берёт на себя Данил. В каждой группе по восемь бойцов, включая командиров. Не так много, как хотелось бы, но для зачистки ближайшей к нам территории, думаю должно хватить.
Со мной — «Уран», Кира, двое наших новобранцев и трое жигулёвских солдат, вызвавшихся сюда добровольцами. В группе Анны — Камай, Игорь, ещё пара новых бойцов «Бродяг» и трое добровольцев.
Перед тем, как мы выдвигаемся, группа поддержки остающаяся в здании терминала, обрушивает на противника огонь. Все четыре пулемёта с нашей стороны долбят очередями. Один за другим разряжают несколько РПО. Собственно, под грохот их взрывов, мы и выдвигаемся вперёд. Огневая поддержка продолжает работать, заливая свинцом корпуса завода. Патронов внизу — гора, так что боеприпасы мы не экономим. Несколько раз рявкают крупнокалиберные винтовки.
Я со своей группой, обхожу противника с левого фланга, Анна — с правого. Открыть по нам огонь пробуют всего один раз и не слишком удачно — высунувшегося стрелка сразу же сносит пулемётная очередь. Ещё один раз кто-то выпускает очередь из здания цеха завода. Этого убирает снайпер. Как-то они слишком вяло сопротивляются открытой атаке.
Добравшись до стены здания, быстро добираюсь вдоль неё к проёму между двумя корпусами. Следом топочет «Уран», за которым двигаются остальные. С противоположной стороны группа Анны выполняет тот же самый манёвр. Замерев на углу дома, одну за другой отправляю в проход две осколочные гранаты. Сразу после взрывов высовываюсь, с удивлением обнаруживая, что противника тут нет. Ни одного их бойца. Ещё пару секунд наблюдаю, после чего вынырываю из-за угла и перемещаюсь метров на пять вперёд. Остановившись около стенного выступа, снова прохожусь взглядом по дороге между двумя корпусами. Никакого намёка на движение. В окнах зданий тоже никто не мелькает
Продолжаем продвигаться вперёд, но так никого и не обнаруживаем. Добравшись до конца корпуса, оглядываю следующее здание, стоящее метрах в пятидесяти от нас. Замечаю какое-то движение в окне и фокусируюсь «снайперским прицелом». В следующий момент уши закладывает от грохота взрыва и что-то тяжелое бьёт в плечо. Когда пытаюсь подняться, сверху сыпятся куски стены, пришибая к земле. Очумело встряхиваюсь, пытаясь выбраться. Выручают развитые импланты рук, за счёт которых отталкиваю большой кусок кирпичной стены, придавливающий к земле. Отбросив в сторону ещё два, помельче, приподнимаюсь, оглядываясь. Пламя. Вернее, настоящая стена огня, подступающая с левой стороны.
За спиной очередями бьёт пулемёт. Рядом кто-то дико орёт, в воздухе пахнет палёным мясом. В полуметре от меня, в асфальт бьют пули. Сука! Вляпались в дерьмо, как последние идиоты. Нашариваю «Ястреб» и разгибаюсь, одновременно понимая, что с правой ногой что-то не то — стоять больно. Пытаюсь оценить ситуацию, ошалело оглядываясь вокруг, когда в грудь ударяет несколько пуль. Едва удерживаю равновесие и вскинув штурмовой комплекс, отвечаю несколькими короткими очередями, зафиксировав позицию бойцов противника. Они в здании напротив нас, отрабатывают по месту взрыва из автоматов с уровня второго и третьего этажа. А единственное, что их сдерживает — непрерывный огонь «Урана», у которого, думаю, вот-вот кончатся патроны. Если бы не робот, нас и вовсе бы залили свинцом.
Разряжаю подствольный гранатомёт, правда в этот раз изрядно промахиваясь. И пробую отступить назад, крутя головой по сторонам в поисках остальных бойцов. Первыми обнаруживаю тела двоих добровольцев из числа солдат, которых уже облизывают языки пламени. Один из новобранцев, выбрался из зоны поражения и, привалившись к стене, поднимает «Ястреб», тоже открывая огонь.
Потом взгляд падает на Киру. Ноги девушки придавлены солидным куском стены, а огонь буквально в тридцати сантиметрах от неё. Приближаясь, понимаю, что пламя — это разлитый и горящий бензин. Или авиационное топливо, что в данном случае, более вероятно. С натугой поднимаю обломок, освобождая ноги девушки. Та сразу пытается выбраться, но одна из ног явно серьёзно повреждена, поэтому двигается медленно. Отодвигаю державший её груз в сторону и отбрасываю, после чего наклоняюсь, чтобы помочь. Получаю несколько пуль в бок и пошатываюсь, а до девушки добирается пламя, охватывая часть головы.
Оттаскиваю её, тоже получив порцию горящего топлива на своё тело. Волоку её назад, под прикрытие груды обломков, поймав ещё несколько пуль. Кричу от боли в правой руке, которая в буквальном смысле, горит. Уложив её на землю, пытаюсь сбить пламя с себя, пока она занимаемся своим лицом. Когда заканчивает, понимаю, что половина лица девушки изрядно обгорела — лопнувшая кожа, обугленное мясо, плюс один, явно больше не видящий глаз. На заднем фоне что-то кричит «Уран», а я окидываю взглядом отрезок, на котором нас подловили. Кроме новобранца, который продолжает вести огонь, уперевшись в стену, больше выживших из нашей группы нет. Судя по стрельбе с противоположной стороны здания, из бойцов Анны тоже кто-то уцелел.
Опускаюсь за обломки и сменив магазин, выпускаю ещё несколько очередей в сторону противника. Правая рука горит от боли. Ощущение такое, как будто я прижал её к раскалённому противню голой кожей, подержал так секунд двадцать и только потом отлепился. Оглянувшись, вижу, как сзади приближаются несколько наших бойцов. Показывая на Киру и раненного новобранца, приказываю забрать их в тыл. Один хватает солдата и ведёт его под руку, ещё двое подхватывают девушку. А пара занимает позиции рядом со мной, ведя огонь. Я же ещё раз окидываю взглядом «поле боя». Ноздри забивает запах палёной кожи и мяса.