Кости сердца

Но и там я быть не хочу.

В данный момент мне вообще трудно быть.

Точка.

Снова убираю волосы в хвост и, вздохнув, открываю дверь. Она тяжелая, из толстой стали, и затворяется за моей спиной с громким хлопком. Не успеваю я сделать и пары шагов, как от стены тесного коридорчика отделяется мужской силуэт. Кто-то преграждает мне выход на палубу.

Я гляжу прямо в непроницаемые глаза того самого фотографа. Он смотрит на меня так, будто догадался, куда я пошла, и нарочно подкарауливал меня у выхода.

Теперь, когда он рядом, я вижу, что он не совсем мой ровесник – скорее, на пару-тройку лет старше. А может, богатство прибавляет ему лет? От него веет самоуверенностью и – готова поклясться! – деньгами.

Я ничего не знаю об этом человеке, но он уже меня бесит.

Он и все ему подобные. Этот подлец думает, что имеет право подлавливать нищих людей в неловкие моменты, фотографировать их, когда им плохо, да еще так гнусно и небрежно держать при этом камеру!

Я пытаюсь обойти его, а он делает шаг в сторону и преграждает мне путь.

Он стоит невыносимо близко. Его глаза (увы – светло-голубые, невероятные) внимательно изучают мое лицо. Бросив взгляд за спину и убедившись, что мы одни, он осторожно вкладывает мне что-то в ладонь. Я опускаю глаза и вижу сложенную двадцатку.

Ну, приехали. Все ясно. Мы ведь стоим возле туалета. И он, конечно, понял, что я бедная.

Думает, у меня все настолько плохо, что я затащу его в туалет и по-быстрому отработаю предложенные деньги?

Не понимаю, что заставляет мужчин так думать? Неужели у меня на лице написано, что я готова перепихнуться за деньги?

В бешенстве комкаю двадцатку и швыряю в парня. Целюсь вообще-то в лицо, но он ловкий и без труда уворачивается.

Тогда я выхватываю у него камеру. Верчу ее в руках в поисках слота для карты памяти, наконец нахожу, вытаскиваю карту и бросаю камеру обратно. Поймать он не успевает. Камера с грохотом падает на пол, и от нее что-то отлетает – прямо к моим ногам.

– Ты чего?!

Парень нагибается за камерой.

Воспользовавшись моментом, я хочу сбежать… и натыкаюсь на другого. Черт, сперва один подстерег меня в коридоре и предложил отсосать за двадцатку, а теперь их двое?! Второй не такой высокий, но пахнет от них одинаково. Гольфом. У гольфа есть запах? Должен быть. Его надо разливать по флаконам и продавать таким вот придуркам, как эти двое.

На втором черная футболка с надписью «Hispanic» на груди, причем слово разделено на два, написанных разными шрифтами: «His» и «panic». Получилось «Его паника». Успев оценить оригинальность задумки, прилипаю к стене.

– Прости, Маркус, – говорит фотограф, пытаясь приладить отвалившуюся от камеры часть.