– Моей учительнице двести.
– Миссис Бредшоу моложе меня, – отозвалась Грейс с переднего сиденья. – Перестань врать.
Диэм наклонилась вперед и прошептала:
– Миссис Бредшоу правда двести лет.
– Верю. – Я поцеловал ее в макушку. – Сегодня ты отлично играла. Я тебя люблю.
– И я тебя тоже; я хочу с тобой на работу… – Я закрыл дверь до того как Диэм закончила фразу. Обычно я не обрываю ее, но, пока я нес ее по парковке, я получил сообщение от Кенны.
Там было написано только «Пожалуйста, забери меня».
Еще не было четырех часов. Когда я вчера спросил ее, она сказала, что ее не нужно подвозить, так что, получив сообщение, я начал волноваться.
Когда Грейс с Диэм уехали, я уже был в машине. Патрик сегодня не пришел на игру, потому что собирал качели. Я собирался вернуться домой на пару часов посмотреть, как дела, и помочь ему до того, как идти в бар, но сейчас поехал в продуктовый проведать Кенну.
Я пошлю Патрику сообщение, что не смогу подъехать. Мы почти закончили сборку качелей. День рождения Диэм приближался, и это означало, что великий день должен был настать сегодня. Наша свадьба с Леа. Мы собирались на неделю улететь на Гавайи, и я помню, что волновался, успеем ли мы вернуться до дня рождения Диэм.
Это был еще один повод для ссор у нас с Леа. Ей не нравилось, что пятый день рождения Диэм имел для меня такое же значение, как наш медовый месяц.
Я уверен, что Грейс и Патрик охотно согласились бы перенести праздник, но Леа вела себя так, будто день рождения Диэм мешал ей отметить медовый месяц. Причем еще даже до того, как она спросила, не перенесут ли они празднование, и в конце концов это стало для меня одним из первых красных флажков.
После расставания я подарил Леа эту поездку на Гавайи. Я все равно уже за нее заплатил, но не был уверен, что она поедет. Я надеялся, что все-таки поедет, но мы уже три месяца не общались, и я понятия не имел, что сейчас происходит в ее жизни. Не то чтобы я хотел это знать. Так странно – участвовать в чьей-то жизни вплоть до мелочей, а потом вдруг не знать совсем ничего.
А еще странно, когда думаешь, что знаешь кого-то, а потом понимаешь, что, возможно, не знал о нем совсем ничего. У меня так случилось с Леа, и вот теперь я начинал чувствовать это по отношению к Кенне, только наоборот. С Кенной мне казалось, что я с самого начала судил ее слишком строго. А с Леа – что я был к ней слишком снисходителен.
Может быть, мне стоило написать Кенне, что я еду, потому что увидел ее идущей по обочине дороги примерно в полукилометре от магазина. Она шла, опустив голову, и обеими руками держала ремень своей сумки. Я остановился на другой стороне дороги, но она даже не заметила моего грузовика, так что я посигналил ей. Она услыхала гудок, поглядела по сторонам, перешла дорогу и забралась в грузовик.
Когда она закрыла дверь, у нее вырвался тяжелый вздох. От нее пахло яблоками, так же, как прошлым вечером на пороге ее квартиры.
Она бросила сумку между нами, вытащила из нее конверт и сунула мне.
– Я его получила. Запрет на приближение. Мне вручили его, когда я вышла из магазина и несла покупки клиенту в машину. Леджер, это было ужасно.
Я начал читать бумаги, не понимая, как судья мог утвердить это, но, увидев там имя Грейди, понял, в чем дело. Он наверняка замолвил словечко за Грейс с Патриком и даже мог в чем-то приукрасить правду. Он такой. Готов поспорить, его жене это нравится. Удивляюсь, что она не рассказывала об этом сегодня на поле.
ebooksa