– Я и сам не знаю, – честно признался я.
– Это хорошо не кончится.
– Знаю.
– Ты ее любишь?
Я испустил долгий тяжелый вздох.
– Ну уж точно я ее больше не ненавижу.
Она сделала глоток вина и немного помолчала.
– Ну, надеюсь, ты поступаешь правильно.
Я приподнял бровь.
– А что тут правильно?
Мать пожала плечами.
– Не знаю. Но надеюсь, ты делаешь именно это.
Я коротко усмехнулся.
– Ну спасибо, что не лезешь с советом.
– Я тут не для этого. А чтобы ходить на цыпочках вокруг того, что называют родительством. – Улыбнувшись, она протянула руку и сжала мою ладонь. – И я понимаю, что ты сейчас хочешь быть с ней. Так что мы не возражаем, если ты уедешь.
Я немного помедлил, не потому, что не хотел ехать к Кенне, но потому, что удивился – мать знает, кто она, но не возражает против этого.
– Ты не винишь Кенну? – спросил я ее, помолчав.
Мать искренне поглядела на меня.
– Скотти был не моим сыном, так что мне жаль всех, кого это коснулось. И Кенну тоже. Но если бы то, что случилось со Скотти, случилось с тобой, я не могу сказать, что вела бы себя иначе, чем Патрик и Грейс. Думаю, что в такой большой трагедии есть место для того, чтобы все были и правы, и виноваты. Но, – добавила она, – я твоя мать. И если ты нашел в ней что-то особенное, значит, я уверена, в ней это что-то особенное есть.
Я дал ее словам дойти до меня, но потом взял ключи и телефон и чмокнул ее в щеку.