Я говорил, что люблю тебя?

– Я бы с радостью открыл перед тобой дверь, но, боюсь, твой отец обязательно что-нибудь скажет на этот счет.

Я взглянула через плечо. Отец стоял у окна гостиной, пытаясь спрятаться за висящую под углом штору. Я помахала ему рукой, и он тут же исчез из поля зрения.

– Это точно, – сказала я, садясь в машину. – Думаю, он обязательно съязвит насчет того, что у тебя вдруг появились хорошие манеры.

– Эй! – возмутился Тайлер, оборонительно всплеснув руками, пока я закрывала свое окно. Пристегнув ремень, я повернулась к нему. Он уже успел надеть поверх футболки красную фланелевую рубаху. – К вашему сведению, я истинный джентльмен.

– Серьезно? – иронично спросила я.

– Абсолютно, – заверил Тайлер. Он включил зажигание, поколдовал над кондиционером и сложил солнцезащитный козырек. Потом искоса взглянул на меня. – Ну ладно, не джентльмен. Но я слышал, что ты хочешь, чтобы так поступали – всегда выходили из машины и открывали перед тобой дверь. Верно?

– Ну, что-то типа того, – улыбнулась я.

Покачав головой и пожав плечами, Тайлер надавил на газ, машина лихо рванула с места и понеслась по району. Меня это уже не удивляло – я привыкла к его ужасному стилю вождения.

– А зачем ты соврал матери? Почему бы честно не сказать, что мы едем на пирс? – решила спросить я, когда мы уже приближались к побережью.

Хмыкнув, он закатил глаза.

– Слушай, Иден, ну не тормози! Зачем нам лишние подозрения?

– А как насчет Тиффани? – Как бы я ни гнала от себя мысли, совсем не думать о ней не получалось. Каждый раз, когда Тайлер был рядом, я чувствовала себя виноватой перед Тиффани. И если я как-то уже начала свыкаться с мыслью о связи со сводным братом, с осознанием того, что я тайком встречаюсь с парнем своей подруги, смириться было крайне сложно.

– Всё под контролем. Я сказал, что тусуюсь сегодня с парнями. – Его слова прозвучали так обыденно, что невольно я опять задалась вопросом, а думает ли он вообще о ее чувствах.

Когда мы приехали, на пирсе было многолюдно. Машины полностью забили стоянку. Люди вокруг гуляли целыми семьями, бродили дружеские компании, парочки, взявшись за руки, медленно прохаживались по набережной. Последним я даже немного завидовала – было заманчиво потянуться сейчас и взять Тайлера за руку. Но у меня не хватало на это смелости, особенно в людном месте.

– Ну вот, – кивнул Тайлер в сторону оживленного парка аттракционов, расположившегося слева от нас, – это и есть Пасифик-парк. И я собираюсь тебе его показать, потому что, когда я был еще маленьким, очень любил это место и сейчас хочу тебя с ним познакомить.

Мы прошлись вниз по набережной, слушая шум прибоя и подставляя лица ласковому теплу вечернего солнца. Мы наслаждались обществом друг друга и разговаривали о том, что нас окружало: почему американские горки выкрасили в желтый цвет, что за пища продается с лотков, почему какие-то лавочки обращены к воде, а какие-то – к городу…

– Это чудище на входе раньше до смерти меня пугало, – признался Тайлер, когда мы подошли к самому парк. Огромную вывеску «Пасифик-парк» опутывал фиолетовый осьминог. Тайлер неуклюже сунул руки в карманы и быстро прошмыгнул в ворота. – И даже сейчас при виде его мне еще немного страшно.

– А-а, – кивнула я, когда его догнала. – Значит, ты больше не строишь из себя крутого парня?

– Разве крутой парень признался бы тебе, что он без ума от сладкой ваты?.. – Вынув руки из карманов, Тайлер указал на фургончик с едой. Здесь продавались все самые популярные лакомства: от попкорна до мороженого, кренделей и той самой сладкой ваты. Видели бы вы лицо Тайлера, когда он ее покупал: оно превратилось в одну сплошную улыбку.

Он протянул мне мою порцию и с огромным удовольствием повернулся за своей.