– Для меня дождь – привычное дело. В Портленде он идет не переставая чуть ли не восемь месяцев в году.
– Хреново.
По пути мы болтали о всякой ерунде: о дожде и снеге, кофейнях и сиропах. Я любила карамельный, Дину нравился коричный. Но когда мы подъехали к дому и я не увидела на парковочной аллее знакомой машины, хорошее настроение как ветром сдуло. Я не видела Тайлера с самого утра и уже успела соскучиться, как бы глупо это ни звучало.
– Спасибо, что подвез… еще раз, – сказала я, чувствуя смущение. Щеки покрылись румянцем. И пока Дин стал говорить, что не стоит благодарности, в голову мне пришла великолепная идея. Она была настолько гениальной, что я радостно улыбнулась и рассмеялась. Покопавшись в сумке, я достала потрепанную пятидолларовую купюру – мою именную, ту самую, которую Дин небрежным почерком подписал прямо поверх мемориала Авраама Линкольна, и положила ее на приборную панель.
– Деньги на бензин.
Дин разразился громким хохотом и покачал головой.
– До следующего раза, – сказал он и помахал на прощанье рукой.
Я направилась к дому.
В отличие от машины Тайлера, «ренджровер» стоял на привычном месте – значит, Элла дома. Когда я зашла, в доме стояла тишина. Я заглянула в гостиную. Элла, скрестив ноги, сидела на кожаном диване, рядом лежала куча фотоальбомов.
– Ну что, видели Бена Аффлека? – спросила я, входя.
Элла взглянула на меня ясными голубыми глазами и захлопнула альбом.
– Там было целое столпотворение. И соответственно полно машин. Я сказала мальчишкам, что не хочу парковаться на платной стоянке, и закинула их к приятелям.
Я засмеялась и, кивнув на альбомы, спросила:
– Что вы смотрите?
– Да так, ничего, – быстро ответила она. – Просто старые фотографии. Я… я решила принести их с чердака и посмотреть, пока никого нет дома. Мальчишки терпеть не могут, когда я смотрю их детские снимки.
Элла опустила взгляд, слегка коснувшись пальцами потертой обложки.
– А можно мне посмотреть с вами?
Я подошла к дивану, раздвинула альбомы, освобождая себе место, и, поджав под себя ноги, устроилась рядом с Эллой.
Она выглядела взволнованной, когда снова открыла альбом и придвинула его поближе ко мне, так что одна половинка теперь лежала у нее на коленях, а другая – у меня.
– Это – когда родился Чейз.