Я заглушила его стон поцелуем, зарылась пальцами в волосы, всецело отдаваясь удовольствию долгожданной близости. Ласково погладила затылок, слушая, как Егор затихает.
Он замер, но меня не отпустил. Стал вдруг ощупывать попу и спину.
- Наташка?
- М-м? - А мне, пожалуй, нравится эта поза мартышки, вцепившейся в пальмовое дерево. Особенно когда оно такое большое и родное. Так бы и держалась век.
- Ты похудела! Что случилось?
Что? Я была полуголая, возбужденная, растрепанная офигенным мужчиной, и находилась в совершенно неприличном месте. Мне нужна была еще секунда, чтобы вдохнуть его запах и пощупать плечи – он мне месяц снился!
Нет, ну нашел же момент спросить!
- Егор, давай потом. Мы с тобой в туалете, ты забыл? Не хватало еще, чтобы нас застукали за сексом твои друзья. Отпусти.
Конечно же, Халк даже не подумал послушаться.
- И что будет? Голой я тебя никому увидеть не дам, а чем мы здесь занимались, только наше дело.
- Очень смешно!
- Вот и я о том же. Мне все равно, и тебе должно быть тоже! Лучше скажи, Фея, ты не заболела? Какая-то ты бледная.
Егор еще был во мне, у самого брюки болтались на коленах, но тем не менее держал меня за подбородок и с беспокойством смотрел в глаза.
Глава 40
- Наташка, - неожиданно рыкнул, - не ври мне!
- Да иди ты! – я вдруг тоже возмутилась. Ты смотри, командир нашелся. – А ну, быстро отпустил! Рычит еще…
Какая-то секунда борьбы взглядов, и темно-голубые глаза сдались первыми.
Вот умел Беркутов пользоваться не только своей силой, но и моей слабостью. Опустив на одну ногу, легко поцеловал в губы, которые еще не успели остыть от его жара, и примирительно проурчал:
- Наташ… Ну извини, вырвалось. Не обижайся, слышишь? Я просто очень соскучился и хочу знать, что у тебя все хорошо. Для меня это важно.
И ведь действительно смотрит так, что и не усомниться. И под этим взглядом не так уж значимы причины «почему важно», и тем заметнее собственное волнение, отозвавшееся в сердце смущением.