— Извини, — сказал Игнат вдруг. — Это было неправильно, да?
— Это было неправильно, — тихо согласилась я.
Он взъерошил волосы, закусил губу.
— Мне стало теплее, Яра. Несмотря на то, что от тебя я ничего не получил. — Он улыбнулся. — Слушай, я сегодня выпил лишнего. И могу быть самим собой, хотя завтра пожалею об этом. Ты мне нравишься. Честно. Я по тебе с ума схожу… Сходил. Но ты же понимаешь, да? Я не могу быть с тобой.
Его пальцы дотронулись до моей скулы, но Игнат тотчас одернул их.
— Отец не позволит, чтобы мы спали, — продолжал он тихо. — Мы ведь брат и сестра в его глазах.
— Но это не главное, — мягко оборвала я его. — Верно?
Игнат чуть помедлил.
— Верно. Твоя мать разрушила жизнь моей матери. Я не могу так ее предать. Понимаешь? Хотя… Не понимаешь. Да я и не прошу, чтобы понимала. Но если она узнает, то… Вдруг снова что-нибудь сделает с собой? — в его голосе послышалась беспомощность, от которой мне стало страшно. За него страшно, а не за его мать.
В его голосе не было ненависти и злости. Одна эта проклятая беспомощность, от которой внутри все сводило. Я знала, что Игнату больно. Очень больно. И мне было больно вместе с ним.
Я все-таки дотронулась до его волос, которые в полутьме казались почти черными. Ласково провела по ним, не сводя глаз с лица Игната. Странно, но в это мгновение я чувствовала особенную теплоту — легкую невесомую дымку нежности и заботы, которая накрывала с головой не только меня, но и его. Одно дыхание на двоих. Искренность.
— Мне действительно многое непонятно. Но мне жаль, что так вышло. Поцелуй меня на прощание, и мы будем делать вид, что ничего не произошло, — неожиданно спокойно сказала я, понимая, что не могу заставить Игната поменять решение. Пусть он справится со своим страхом, а я… Я буду ждать, когда он придет ко мне вновь.
Игнат стиснул зубы, но после склонился и прижался к моим губам. Это были другие поцелуи. Не возбуждающее желание обладать друг другом, а успокаивающие. Не заставляющие подчиняться и задыхаться от страсти, а неспешные, вдумчивые и неожиданно горькие. А может быть, все так же горчит виски на его губах?
Завтра мы оба сделаем вид, что все забыли? И безумие этой ночи останется в прошлом?
Моя рука скользнула с его плеча на грудь. Остановилась с левой стороны, там, где сердце. Мне хотелось ощутить его биение. Запомнить.
Волшебство момента закончилось.
— Надеюсь, что я действительно хотя бы чуть-чуть согрела тебя, — прошептала я. — Теперь пойду спать.
Я вошла в свою спальню, чувствуя, как душа разваливается на кусочки, и уже хотела было захлопнуть дверь, но Игнат не дал мне этого сделать. Схватился за ручку, не позволяя закрыться.
— Ярослава, — услышала я его приглушенный баритон.