— Прости, дочка, — прошептала мама, вытирая слезы — даже без грамма косметики она выглядела великолепно. — В последнее время я стала слишком эмоциональной.
Мы поговорили еще немного, и я вернулась к себе. Снова взяла книгу и не заметила, как погрузилась в тревожный сон, в котором мне снилось, что я снова маленькая девочка и бегу по пустым улицам, а меня преследует монстр — отец, кровь которого течет в моих жилах. Он почти нагнал меня, заставив в последний момент юркнуть в какой-то подвал, в котором хранились большие ростовые куклы. Я влезла в одну из них, надеясь, что монстр меня не заметит, но он, будто поняв, где я спряталась, стал искать меня, по очереди втыкая в ростовые куклы нож. Когда он добрался до меня, раздался странный стук. И только тогда я распахнула глаза, вырвавшись из оков страшного сна.
Стучали в дверь, и я, поднявшись, открыла ее. За нею стояла Ольга Павловна.
— Ярочка, вас ждут за столом, — смущенно сказала главная горничная. — Константин Михайлович просил позвать вас.
— Спасибо, я сейчас спущусь, — ответила я хриплым после сна голосом.
— Я передам.
— А что с Игнатом? — спросила я, вспомнив, что отчим хотел поговорить с ним. Мне все еще не хотелось верить в то, что случилось. В то, что он так поступил. Как Костя накажет его? Отправит куда-нибудь подальше? В Европу или в США? А может быть, снова лишит всех денег? Или уберет из списка наследников, как боится его мать?
Не знаю, почему меня волновал этот вопрос. Я все еще безумно зла из-за того, как грязно поступил Игнат. А если бы мама разговаривала с кем-то? Что, если бы Костя решил, что она действительно виновата? Мне не хотелось даже думать об этом.
— Сами узнаете, — быстро ответила Ольга Павловна и торопливо ушла.
Я быстро привела себя в порядок и пошла вниз, отметив, что на улице уже темно. А значит, весь день я провела в постели. Мой организм будто спасался сном. Как это называется в психологии? Реакция избегания?
В столовой были светло, ярко горели все люстры и бра, искрились бокалы, стоящие на белоснежной скатерти. Звучала неспешная музыка и пахло чем-то неуловимо вкусным. Все торжественно и красиво, будто во дворце, не хватает только почтительных официантов в ливреях, стоящих вдоль стен. За длинным столом сидели отчим, мама и Игнат, лицо которого было безразличным, как у человека, которому на все наплевать. Он даже не взглянул на меня, когда как мама встала, подошла ко мне и крепко обняла. Она вымученно улыбалась, рассматривая меня, и я поняла — что-то случилось. Только… что?
Отчим встретил меня весело, ведя себя так, словно ничего не произошло. Привычно отодвинул стул передо мной, чтобы я села, сделал комплимент, а потом вернулся на свое место во главе стола и сказал:
— Сегодня был тяжелый день. Для всех нас. Не хочу ходить вокруг да около — Игнат, скажи то, что говорил мне.
Я взглянула на сводного брата. Тот поднял на отца потемневший взгляд и тихо сказал:
— Я ошибся.
— Не слышу тебя. Повтори, — велел Костя.
— Я ошибся, — повысил голос Игнат. — Услышал разговор, не понял, о чем речь, и решил, что… что Елена слила инфу конкурентам. Я выпил лишнего, был на эмоциях и сделал неправильные выводы.
Каждое слово давалось ему с трудом — Игнат буквально заставлял себя говорить это вслух. И хотя он казался спокойным, я ощущала его ярость. Не понимаю, почему я вдруг стала так хорошо чувствовать этого человека. Может быть, мне просто кажется?
— Дальше, — жестко велел его отец.
— Я. Прошу. Прощения, — выдавил Игнат, не глядя ни на кого из нас.