– Иначе что? – выродок лишь хрипло рассмеялся. – Защипаешь меня своими ноготками наманикюренными, коза драная? Никто тебе больше не поможет! Допрыгалась, Настюшка! Довертелась задом своим шлюшечьим! Нет у тебя больше никого! Брошенная, грязная подстилка! – тряс ножом перед лицом, а мне казалось, словно не угрожал, а уже по сердцу острой сталью гадости свои царапал.
Дети на заднем сиденье испуганно заплакали, плотнее прижавшись друг к другу.
– Это ещё кто? – выродок на Катюшу указал. – Моя? Моя она? Отвечай, сука! – за горло хватает и до потемнения в глазах сдавливает, – Или гандона твоего покойного?
– П-пусти, – я пытаюсь вырваться, но сразу же холодную сталь ножа теперь уже на щеке ощущаю. Медленно водит по лицу, едва-едва касаясь мокрой от слёз кожи. Дразнит. Издевается. – Не твоя она! И Димка не твой!
– Так значит его! – сильнее душить начинает. – Ладно, мне, если честно, насрать! Димку не трону, но себе заберу. Мой он, поняла! Я всё у тебя отберу, шлюха ты грёбанная. И мелкую тоже! Отдам лишь тогда, когда выкуп заплатишь. Слышал, что ты центр новый для сироток открыла? Выходит, бабла у любовничка насосала? – прорычал, ещё больнее горло сдавил. – Значит так, подстилка бандитская, готовь два миллиона. По ляму на харю! Через неделю чтобы бабки были. Иначе, соплюшке твоей нагулянной не поздоровиться! Хорошо, все-таки, что не моя она дочь. Не жалко пальчики отрезать. Если не соберёшь всю сумму вовремя, буду присылать тебе, любимая, по одному её пальцу. День отсрочки – минус один палец.
– ТЫ МОНСТР! СКОТИНА! Не посмеешь! Слышишь! – я закричала во всё горло, сжимая кулаки до хруста, не в силах противостоять нелюдю.
– Ох, ошибаешься, маленькая. Ещё и как посмею! Жизнь на свалке многому научила. Я собак ел, крыс, бомжей, которых убивал за кусок гнилого гамбургера! Потому что твой утырок меня в чёрный список добавил. Никто на работу не брал. Сейчас я вам всё, ублюдки, припомню. У меня трёх пальцев на левой руке не хватает. За воровство, местные пидары наказали. И во всём этом дерьме только ты виновата! А твоя дочь теперь ответит за это. Я и её пальцы в качестве расплаты заберу.
– ЗАТКНИСЬ! ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ! ТЫ ПОЛОУМНЫЙ ПРИДУРОК! Ну пожалуйста, пожалуйста, Андрей! Отпусти нас! Я дам тебе денег. Только детей не трогай.
– Обязательно дашь. Куда же ты денешься, падла. – Безумный ублюдок плотнее прижал нож к моему горлу и злобно зашипел. – Дверь открыла!
Но я словно в камень превратилась. Не вдохнуть, не выдохнуть не могу. Лишь слёзы собственные глотаю, не в силах смириться с его приказами.
– Я СКАЗАЛ ДВЕРЬ, СУКА, ОТКРЫЛА! Или, клянусь, начну прямо здесь на твоих глазах твоих же детей резать!
Он больной… Больной на всю голову!
Почему! За что? За что я виновата? А дети мои? Катюша! Ей даже года нет… И как только я раньше не заметила? С каким выродком связала свою жизнь.
Я почувствовала, как горло невыносимо защипало, а по коже липкая струйка заскользила. Дрожащей рукой нащупала дверную ручку, надавила, открыла. Андрей криво усмехнулся, немного отстранился, а затем со всей силы нанёс мне удар ногой прямо в живот. Так, что я, пролетев чуть больше двух метров, на дорогу вылетела, угодив в холодную, грязную лужу, больно ударившись позвоночником о край бордюра.
– И да, ментам ни слова, ясно? Узнаю, глаза твоим отпрыскам выколю и бусы в качестве презента сделаю.
Я очень сильно ударилась головой. Его последние слова прозвучали как в пещере. Одним ловким прыжком выродок перескочил на водительское сиденье, хлопнул дверью и, не обращая внимания на детские крики, на педаль газа надавил, сорвавшись с места.
Автомобиль, с картавым скрипом забуксовал в глине и, окатив меня грязными брызгами, быстро в темноте скрылся.
– Тварь! – я закричала вслед, – Помогите! Кто-нибудь! Пожалуйста! – я попыталась встать на ноги, но тут же упала. Живот охватила огненная боль, в глазах потемнело, и я поняла, что до обморока остались считанные секунды. А кругом ни души… Не спальный район, а магазины давно как закрылись, к тому же в такую погоду, мало кто на улицу выйдет без особых причин.
Я опять закричала, попыталась подняться, но тщетно… Всё что могла, так это наблюдать, как фары моей машины постепенно отдаляются, а в ушах стоит жалобный детский плач.
– Господи… Ну за что нам всё это? Помоги… Прошу. Не дай горю случиться.
ebooksa