«Инициация неподготовленного разума в пси обычно сводит с ума, но тебе повезло».
Мир вокруг меня снова изменился, теперь перед моими глазами висела неравномерно светящаяся ёлочная игрушка. Хотя нет — это был какой-то часовой механизм или… Я смотрел на летящий в пустоте Эней. В какой-то миг я увидел всю его внутреннюю структуру — перетоки энергии и информации, пульсирующие зелёные огоньки жизни. А потом, на смену видов Энея, пришла резкая вспышка боли, затапливающая сознание.
Я снова открыл глаза, надо мной был белый потолок, и яркие плафоны светильников резали глаза. Попытался повернуться, но обнаружил себя привязанным ремнями к кровати. Ремни крепко охватывали мою грудь, руки, ноги, даже голову.
— Эй, что происходит? — Пересохшим горлом, тяжело дыша, я прохрипел резонный вопрос.
— Он очнулся, — надо мной склонилась мужская фигура во всем белом, и с белой маской на лице.
Потолочный светильник оказался прямо за головой этого типа — поэтому было невозможно разглядеть его лицо.
— Слышь, развяжи меня. Ты кто? — Я пытался дёргаться в ремнях, но это было сложно сделать.
Тип в маске никак не отреагировал и отошёл. Я услышал разговор, где-то за моей головой:
— Дигги, готовь пациента на повторное ментоскопирование, проверим, о чем он думает.
— Эй, вы кто такие?
— Успокойся.
— Ага, щас-с, разбежался. Развяжи меня. Где Элиэна?
— Если ты о девушке, то она тут, рядом. Успокойся.
Я продолжал попыткидёргаться в ремнях.
— С-скоты.
— Расслабься, говорю, — с этими словами тип воткнул мне иглу в плечо.
Тело сразу стало ватным, но сознания я не потерял.
— Вот так лучше, слышишь меня? — Рожа в маске опять наклонилась и посмотрела мне в лицо. — Ты нам в сознании нужен.
Я лежал, глядя в потолок, и пытался прислушиваться к окружающей обстановке, присматриваться не получалось из-за зафиксированной головы. Вокруг шла какая-то возня, в помещении явно было несколько человек. Что-то звякало, шелестело, кто-то ходил. Иногда раздавался лёгкий шум открывающейся и закрывающейся двери. Так прошло какое-то время. Иногда получалось услышать обрывки разговоров.
— Больше никого нет?