И тут же новый вопрос:
– Кстати, не знаешь почему Георг в последние два дня такой злой? Аж искры мечет.
Снова мысленный стон, но врать напрямую я уже не решилась.
– Полагаю об этом лучше спросить самого Георга.
– Я спрашивала, – наморщила нос Мирра. – Он не говорит.
Что ж, раз Георг молчит, значит неудачная помолвка вполне может остаться в тайне. Это отлично. Меньше проблем для всех.
– Георг не признаётся, а вот Тонс утверждает, что настроение моего сына однозначно связано с одной леди, – неожиданно добавила собеседница. – С тобой.
В последней фразе прозвучали обвинительные нотки, но я сделала круглые глаза и вообще прикинулась шлангом.
При этом зацепилась за произнесённое имя – кстати-кстати, чем не повод кое-что прояснить?
– Тонс? – переспросила я тихо, но без симпатии.
Королева-мать смену настроения заметила.
– Маргарита? У тебя какие-то разногласия с Тонсом? Когда вы успели поссориться?
– Мы не ссорились, – я отрицательно качнула головой. – И разногласий нет. Но существует то, что меня смущает.
Мирра подалась вперёд и потребовала:
– Говори.
Для начала я сказала про тату, которая вроде бы реагирует только на попытки ментального воздействия, но в первое время беспокоилась по самым разным поводам. Объяснила, что в присутствии королевского побратима нарисованный змей напрягается – не нравится ему брюнет, хоть убей.
Затем вспомнила про историю с Риком Брайтом – он ассистировал Тонсу на факультативе, а в итоге похитил меня и хотел принудить к браку.
– Тонс и Рик Брайт не связаны, – со спокойной уверенностью произнесла Мирра. – Мы выясняли. Брайт стал случайным свидетелем разговора Тонса с ректором и сам вызвался в помощники.
– Зачем он это сделал? – не поняла я.
Мирра пожала плечами.