– Ваше величество, позвольте нам с Маргаритой покинуть вас на несколько минут.
Плавный поворот головы, хищный взгляд и мягкое:
– Зачем, леди Филиния?
Герцогиня слегка растерялась, но ответила:
– Нам нужно отлучиться по исключительно женским делам.
Намёк на посещение дамской комнаты был вроде и прозрачным, но…
– Каким именно?
Филиния аж подпрыгнула, посмотрела на монарха с возмущением.
– Интимным, ваше величество. Нос попудрить.
Вот теперь король кивнул, но вместо адекватного «идите» мы услышали:
– Я провожу.
В наших с Георгом отношениях уже был случай, когда меня караулили под дверью туалета, но Филиния о таком не знала. Лицо бабушки вытянулось, а Георг начал вставать!
– Подождите, – опомнилась герцогиня. – Ваше величество, что вы говорите? Это неприлично. Мужчины не…
– Я король. А значит именно я решаю, что допустимо, а что постыдно. Если захочу, могу приказать переписать учебники этикета и подрядить гвардию следить за выполнением нового правила.
Он вроде шутил, а… а вроде и нет.
Глаза Филинии стали размером с блюдца, и бабушка поспешила за помощью к «тяжёлой артиллерии» – к королеве. Но та, как назло, очень увлечённо болтала с подступившей к её трону фрейлиной. Потом вообще встала и, не оглядываясь, отошла от нас на несколько шагов.
В эти секунды герцогиня Сонтор напомнила самого Георга, когда у того начинается перегрев мозга. Как давно кипящий чайник, чья крышечка, под действием раскалённого пара, норовит улететь к небесам.
Единственным, что она в итоге смогла сказать, стало:
– Ваше величество!
И монарх неожиданно смягчился.