А дальше – хуже и страньше. Выяснилось, что фотки печатались в большом количестве, по несколько десятков копий. Дядя рассказывал об этом как о чём-то обыденном, тот факт, что он даже имени этого "друга" не помнит, рассказчика не смущал.
А у меня взрывался мозг! Потому что история была такой, что у любого адекватного человека возникнут вопросы.
У дяди же вопросов не возникало. Дырявая логика собственного рассказа была ему настолько "понятна", что вывод напрашивался лишь один.
Ментальное воздействие было не просто сильным – дядю прямо-таки зомбировали, и эффект «гипноза» сохранялся до нынешнего момента.
Моя растерянность резко сменилась негодованием. Кажется, я ненавижу ментальных магов. Терпеть не могу тех, кто лезет в чужие мозги.
Следом пришёл страх – что если Боксби опять нагрянет на Землю и сломает дядины мозги окончательно? Или ещё хуже… я лишь сейчас осознала, что дядя может стать отличным рычагом давления и на меня, и на маму. Захватить его в плен, и всё. Мы обе пойдём на любые ухищрения, чтобы любимого человека спасти.
В глубине души поднялась буря! Мне стоило огромных усилий закончить этот разговор в более-менее адекватном ключе, а едва отбила звонок, силы меня оставили.
Ровно в таком состоянии меня и застал Георг, стремительно влетающий в комнату.
– Маргарита? – окликнул его величество.
– У меня очень большие проблемы, – против воли призналась я.
Угу. Сказала не нарочно. Я вообще-то планировала помолчать, обдумать ситуацию самостоятельно, а уже потом что-то говорить.
– Что произошло, Марго?
Сюзерен приблизился и опустился на одно колено, чтобы оказаться со мной на одном уровне.
Вдох, выдох, и я ответила:
– Кажется, меня собрались шантажировать.
– Кто? – изумился Георг. – Чем?
От сумки я избавиться не успела – та по-прежнему болталась на моём плече, и в ней по-прежнему лежали фотографии. Очень неохотно я вытащила конверт, и…
– Это фотографии из моего мира. Только пожалуйста пойми правильно. В нашем мире другие законы, другая мода. Для нас это…
Договорить король не дал.
Он ловко вытащил из моих пальцев конверт, достал глянцевые карточки, и на несколько бесконечных секунд замер. С непроницаемым лицом Георг смотрел на первую из фоток, а когда, наконец, поднял взгляд на меня, в глубине глаз мерцал обжигающий и отнюдь не гневный огонь.