33-ий танковый полк в полном составе перевооружали на новые танки. «Тройки», отданные под начало Курта, были последней модификации с новой 50 мм пушкой длинной в шестьдесят калибров и усиленной броней. По слухам на таком длинноствольном орудии настоял сам фюрер немецкого народа, уставший от стенаний военных, которые с самого начала войны жаловались на непробиваемые французские танки. А уж когда и у британцев в массовом порядке начала появляться твердолобая «Матильда», понимание необходимости такого усовершенствования стало очевидным каждому.
– Воевали же, и ничего, живы, как видишь. – Вилли, без сомнения завидовал старшему товарищу. Ему «троек» не досталось, производство новейших танков все еще не удовлетворяло запросы армии.
Впрочем, и про устаревшие Pz. 1 можно было забыть. Из действующей армии танкетки, лишь божьим попустительством называемые танками, изымались и передавались частично в учебные отряды, а частично на переплавку. Хотя последних было не так много. Все же большая часть этих легкобронированных машин уже покинули войска ранее, пополнив статистику боевых потерь. Лейтенант же Вильгельм Краус теперь командовал ротой чешских тридцать восьмёрок и ждал, присвоения очередного звания обер-лейтенанта.
Вакансия командира роты открылась, после того как наверху было принято решение о формировании еще двух танковых дивизий – 14-ой и 15-ой. Командование вовсю пользовалось осенним затишьем на фронте для приведения войск в порядок. Для этой цели из уже существующих частей были выдернуты отдельные батальоны с техникой и личным составом. Образовавшиеся же прорехи в штатном расписании заняли офицеры ступенькой, стоящие ниже.
Теперь первый батальон 33-его танкового полка выглядел так: две роты легких чешских танков и одна рота средних танков, которой и командовал обер-лейтенант Курт Мейер.
– Ага, сколько танков потерял, скажем, наш батальон за полгода боев, можешь подсчитать?
– Это сложно, – Вильгельм почесал затылок, – до хрена.
– Именно, только наша рота, то есть теперь моя, потеряла почти сорок машин! Два штатных состава. Нет, конечно, часть из них отремонтировали, а часть заменили новыми, но кто заменит мне опытных танкистов, которые и Польшу прошли Бельгию с Голландией, да и просто знают с какой стороны снаряд в пушку совать.
– Это ты к чему?
– К чему? А вот представь, что мы с самого начала на нормальных машинах кататься стали бы. Сколько толковых ребят удалось бы сохранить. У меня половина личного состава окончила курсы в этом году, половина! А хорошего танкиста нужно не один год готовить, сам знаешь. – Курт в сердцах махнул рукой, – да что там говорить: я сам в госпитале за не полных шесть месяцев два раза побывал.
– Хм… тут ты, пожалуй, прав, всех, конечно, это не уберегло бы, но не мало парней сейчас были бы живы… – Вилли замолчал на секунду, а потом без перехода добавил, – А слышал, говорят сюда хотят длинноствольную 75-миллиметровку засунуть.
– Было бы не плохо, а то у этой пушки фугасный снаряд слабоват.
– Тебе не угодишь, – хохотнул младший приятель, – только что ему 20-ти миллиметров хватало, а теперь 50-ти мало.
– Это да, к хорошему быстро привыкаешь, – улыбнулся в ответ Курт, – а откуда, кстати, слухи?
– Эмм, да так… сорока на хвосте принесла…
– Ну-ну, смотри не отхвати из-за этих сорок себе проблем.
– Да ладно тебе, все будет хорошо.
Кампания 1940 года для танкистов закончилась. Можно было спокойно отдыхать, тренировать пополнение, обкатывать технику и ждать приближения весны.
Глава 12
Зима принесла воюющим сторонам долгожданную передышку. В конце Ноября столбик термометра опустился ниже отметки в ноль градусов, поставив перед военными дополнительный вопрос об обеспечении личного состава теплой одеждой, а технику соответствующими погоде горюче-смазочными материалами. Так или иначе, активность на Западном Фронте практически прекратилась. Солдаты активно закапывались в землю и утеплялись, готовясь к переменчивой французской зиме, когда снег и мороз может в любую минуту смениться оттепелью и дождем. Только артиллерия изредка перебрасывалась снарядами, не давая пехоте совсем уж впасть в спящее состояние.