— Чуди хорошо обучаются, да?
— В каком смысле?
— Прошло чуть больше трёх месяцев, а ты вон уже как ко всему привык. Ещё немного, и можно отпускать тебя в свободное плавание, Демьян.
— Ты мне льстишь, Соф, но… спасибо за хвальбу. Я правда, старался.
— Может и ты меня чему-нибудь научишь?
— Честно признаться, мне начинает казаться, что преподавание — это не моё.
— Почему?
— Мне и самому не помешало бы подтянуть знания языка. Алфавит изменился, появились новые слова. Некоторые буквы исчезли, и вы больше не используете твёрдый знак в конце слов. И это я говорю только о русском языке. Английский тоже поменялся. Такое ощущение, что вы люди, просто не умеете сидеть на ровном месте. Всё вам надо менять-менять-менять. Это… изматывает.
— Понимаю. Мне самой только чуть за двадцать, а я уже путаюсь в слэнге десятилетних. Боюсь даже представить какая пропасть будет между нами, когда мне стукнет тридцать.
— Ну в одном я точно уверен — мат никуда не исчезнет. В старину именно бранными словами смертные прогоняли Тёмных. Знаешь почему?
— Они были типа заклинаниями?
— Хах, можно и так сказать. Слова-обереги портят вкус, вот почему людоеды да кровопийцы оставляют своих жертв. Им подавай всё только чистое и незапятнанное.
— Ну заебись тогда. Буду почаще ругаться.
— Всего хорошего надо в меру…
— Что, слух режет?
— Не совсем, просто… вспоминаю сразу, как маменька по губам била, если я даже случайно сматерился.
— Жесть. И где она сейчас?
— Она… Майа её, эм… убрала.
Демьян мигом помрачнел, будто над ним сраная тучка нависла. Взгляд стал печальный-печальный, аж в сердце защемило. Тут и экстрасенсом быть не надо, чтобы понять о его больной точке.
— Хочешь об этом поговорить? — тихо спросила я. Он помотал головой, сохраняя молчание. — Ладно. Никакого давления. Просто знай, что я всегда рядом, если… если тебе когда-нибудь захочется выговориться.