Они ели молча. Катя сделала один глоток вина. Наверное, дорогого. Ей было всё равно, она равнодушна к алкоголю, и его фактически не употребляла. Он ей был без надобности. Она больше ела. Как ни странно, но вкусно приготовленная еда пробудила в ней аппетит. Или это стресс давал о себе знать? Возникла потребность заесть отчаяние и страх, душащий изнутри. Именно еда, не вино, расслабили её. Немного. К вину она приложилась ещё два раза, не выпив и четвертую часть от налитого.
– Не пьешь?
– Не люблю. Спасибо.
Она даже его поблагодарила. Интересно, за что?
Смотреть на генерала не смотрела. Не могла. Посмотрит, увидит жесткое выражение на его лице, безразличный холод в глазах и снова скатится в истерику. Коваль – не Потапов. С Потапова, возможно, за неё и спросили бы, а вот после Коваля… Нет.
– Поела?
– Да.
Перед глазами мелькали его руки… С такими же темными волосками, как и на груди. И тоже со сбитыми костяшками. Причем, кровь была свежей, до конца не запеклась даже.
– Тогда иди ко мне.
Всё.
Час икс.
Катя всё же подорвалась. Не выдержала.
– Я девственница.
Выпалила, непонятно на что рассчитывая.
– Это должно меня остановить? Я в курсе. Лишь по этой причине ты ещё не оттрахана.
Господи…
Да что он за человек?
Что они здесь вообще за люди?
Она, кажется, повторяется.
Катя всё же посмотрела на него.