Морг занимал несостоявшийся винный погреб, там располагалась холодная, а вот прозекторская и кабинет врача — над ним, с отдельным механическим подъемником, чтобы не таскать мертвецов по коридорам больницы. Рядом имелась и небольшая больничная часовенка, в которой нередко отпевали умерших.
Священника и доктора застали чаевничающими в кабинете — тихом, сумрачном, но уютном, пропахшим бумажной пылью и хлоркой, и запахи эти очень причудливо смешивались с ароматом сада, которым тянуло из окна. Большой стол, несколько стульев и множество высоких шкафов, забитых книгами и папками. На столе имелась накрытая чехлом пишущая машинка и лампа с красивым стеклянным абажуром — матово-белым, разукрашенным яркими сказочными птицами. Здесь же стоял и небольшой примус — источник горячей воды для чая.
Стульев оказалось достаточно, и места за столом тоже, так что новых гостей, не слушая возражений, усадили, выдали им по чашке и только после этого заговорили о деле. Начал, конечно, хозяин кабинета.
— Я надеюсь, вы нам расскажете, что там произошло? Я, признаться, заинтригован, давненько у меня не случалось разом столько работы… И это в плюс к тому, что Джия намедни передала. Но то хоть ясно, трупы в большинстве старые, небось с войны остались. Однако все равно — задачка. Я же не судебный врач, поди пойми, отчего тот или иной помер.
— Столько — это сколько? — уточнил Дмитрий.
— Один пожилой мужчина явно погиб под ногами мамонтов, ему размозжило голову, раздробило плечо и ногу, на живот тоже наступили… В общем, собрали с трудом. Как и остальных. Четверо мужчин от мамонтов пострадали уже посмертно, они были зарезаны. Скелет женский, старый, частью в труху перемолот, но что могли — собрали. Там уж не поймешь, что с ней случилось и отчего бедняжка умерла. Ну и нежить, конечно. И тоже занятная, к слову. Никогда не видел ходячего кадавра лошади. Притом еще и известного кадавра, по клейму опознали, на конезаводе в табуне потеряли жеребчика три года назад, дурной был, даже не особо жалели… — со смешком поделился он, заодно ответив на вопрос, как колдун все это время перемещался между своими логовами. — Так вот, а один экземпляр нежити я, с вашего позволения и согласия отца Алексия, прибрал к рукам, уж больно чудной, с хвостом.
Последнее обстоятельство Дмитрия очень воодушевило, он уже и не надеялся взглянуть на описанных Анной чудовищ. Но проявил терпение и сразу в подвал не помчался, тем более разговор тоже был интересным.
Например, он в очередной раз подивился степени доверия местных к хозяйке и веры в нее, потому что и врач, и все остальные были готовы умолчать о происшествии и скрыть его последствия, если бы Набель посчитала это необходимым. Это впечатляло и немного пугало. Хорошо, что Анна была честной девушкой и собственным положением не злоупотребляла.
Впрочем, он не удивился бы, если бы тут имелась какая-то связь — между характером, устремлениями и наличием второй души.
Но картина всей истории, пусть и с пробелами, рисовалась, и была эта картина весьма грустной.
Если Христофор Юрьевич и имел некие колдовские способности с детства, то либо не замечал их, либо не считал нужным как-то афишировать и развивать. Охотником он был умелым, им с женой хватало, и омрачало жизнь разве что отсутствие детей.
Потом его обожаемую супругу жестоко убили. Может, и впрямь кто из приисковых, туда разные люди стекались. И бедолага, найдя труп, сошел с ума.
Оставалось неясным, как именно он нашел ту заимку в лесу и кому она принадлежала прежде, как разобрался со своим даром и настолько поднаторел в создании нежити. Может, в детстве общался с прежним владельцем этого убежища и чего-то от него нахватался, может, сам случайно нашел. Наткнулся же на нее мелкий колдун-карманник, пойманный на рынке и пригретый сейчас бездетным трактирщиком.
Все это время знаткой проявлял поразительную осторожность и проворство — все же Хрюн был весьма тщедушен и изъеден алкоголем, а справлялся с крепкими молодыми мужчинами. Например как-то доставил к месту проведения ритуала живыми четверых человек, и где-то их до тех пор удерживал, а они не сбежали и не сумели оказать сопротивления.
И если бы один из его экспериментов не увидел случайно возвращавшийся с прииска казначейский проверяющий, еще неизвестно, чем бы все закончилось. Наверное, не так много он видел, или колдун каким-то заклинанием приложил напоследок, потому что ничего никому не сказал и панику не поднял, хотя вроде бы должен был. Однако колдун все равно заволновался и решил его убить — наверное, не хотел рисковать, когда был так близок к свершению главного ритуала всей его жизни. Он подкараулил проверяющего на той же дороге с прииска и попытался скормить упырям, но тут опять что-то пошло не так.
Предположил, что именно, отец Алексий: помогла аккуратность Шалюкова в церковных вопросах. Святую воду он возил в отдельной фляжке, наверное, из нее и хлебнул незадолго до смерти, а освященная вода отпугнула нежить.
В любом случае подготовка уже была почти завершена, отступить колдун не мог, а как именно собирался уничтожить прииск… Ответы могли найтись в другом логове, но его еще предстояло найти.
Посоветовавшись на ясную голову, решили не заниматься в этом вопросе самодеятельностью и отдать колдуна вместе с его экспериментами специалистам, для чего предстояло вызвать оных из Рождественска. Передать им все найденные в заимке записи для детального изучения, по возможности — отыскать второе убежище и добавить все, припрятанное там, на чем историю наконец закрыть.
От опасений Дмитрия, что там могут найтись какие-то записи о двоедушии Анны и ее особых талантах, девушка попросту отмахнулась, заверив, что эта тайна прекрасно сохраняет сама себя и никто в эти записи не поверит, даже если они найдутся. Посчитают очередными бреднями обезумевшего колдуна.
Послание, излишне не мудрствуя, решили отправить в сыскную полицию от имени Косорукова, заодно и о раскрытии дела отчитаться.