Стихия духа

22
18
20
22
24
26
28
30

– Здравствуй, – прошелестел ее голос. Тихо, но неожиданно твердо. И сейчас Таали окончательно уверился – она никогда не отступится. Она принадлежит ему без остатка. – Я скучала.

Как она смотрела в глаза мятежников? Касались ли ее? Как она стерпела эту пытку ради исполнения его желаний? Была ли она такой же твердой до самого конца? Благородной, высокой, надменной.

Ведь Сивин и его люди пришли. Безоговорочно подчинились Таали. А значит, Данара сделала многое.

И не отводила глаз сейчас. Скучал ли он по ней?

– Ты приснилась мне в том мире, – спокойно произнес Таали. И это было правдой.

Данара все же подошла. Шагнула первой, уже нарушая приличия. И страх в ее глазах отступал.

Когда она встала так близко, Таали понял причину ее испуга. Нет, это не было последствием пройденного пути. Это не было ужасом перед ним или перед его приказами. Перед тем, что он еще мог потребовать…

Благородная эльфийка боялась, что больше ему не нужна. Что она выполнила свою роль и он не придет. Ведь он не любил ее, и Данара не обманывалась по этому поводу. Его любовь заслужить невозможно. А значит, он свободен и мог уйти в любой момент, и именно это съедало ее изнутри.

Каждое выполненное желание Таали приближало тот момент, когда он оставит ее. Оба знали это, но солхари, член Совета Глядящих, все же спросил:

– Ты все еще хочешь быть моей женой? Хочешь, чтобы я остался сегодня?

Она вскинула бровь, а в глазах мелькнула прежняя Данара. Не павшая ради своей любви, а стойкая, уверенная в силах. Она будто вновь надменно говорила, что не стоит принимать ее за влюбленную дуру, не знающую, на что она идет.

Таали расплылся в холодной улыбке победителя.

– На колени, Данара.

И она опустилась в ту же секунду, не сказав и слова против.

Глава 3. Живое сердце

Веселой вечеринку по случаю прибытия в новый мир назвать никак не получалось. Но Нэссе ужасно, просто до одури хотелось сменить настроение. Слишком долгий день, кровавые останки под руинами не выходили из ее головы. А уснуть не представлялось возможным. За останками был огромный провал памяти, она почти физически ощущала его. Война, не тот выбор, не те люди. Как ее вообще затянуло в эту клоаку? В проклятый Тринваир с трижды клятыми магами?!

Нет, думать больше не хотелось. Жалеть себя было противно. И внутренний монолог пора было прекращать. А значит – менять музыку вокруг. Устроить задорную пляску, судя по усталым глазам и нервам спутников, не выйдет. Но что оставалось?

– Газарт, – рискнула она, и карие, слишком старые глаза обратились к ней с печальной улыбкой. – Мне немного память отбило на днях. А ты не должен гнить в тюрьме?

– Там скучно, – рассмеялся он в ответ. – Наши друзья сжалились и вытащили бедного меня из подвалов.

Рид сверкнул глазами, но промолчал. А Адалия вообще никак не отреагировала, ее взгляд блуждал далеко в собственных мыслях. Поэтому Газарт беспрепятственно продолжил: