– На этот вопрос нельзя ответить просто «да» или «нет». Мы закончили с игрой?
– Хорошо, мистер Я-следую-правилам, я аннулирую вопрос.
Он убавил звук радио, мешавшего нашему разговору.
– Мою сестру назвали в честь Ребекки из Библии, но тебе это не поможет, потому что ее назвал папа, а мне имя дала мама. Папа очень религиозен. А мама, художница-хиппи, предпочитает свободу.
– Правда? Как так получилось?
– Мама принесла несколько картин на выставку, которая проходила в церкви. Ее посещал мой папа. Прошло двадцать лет, а они все еще вместе.
– Круто.
– Да, они очень классные.
Я уставилась на мерцающие на дисплее цифры, обозначающие частоту радиостанции. Это радио я никогда не слушала, поэтому не узнала тихо играющую песню.
– Знаешь, в чем мы преуспели благодаря этой игре?
– В чем?
– Обострилось предвкушение.
Он засмеялся:
– Я знаю. Могу я просто навечно остаться временным Брэдли?
– Нет. – Я повернулась к нему на своем сиденье. – Мне правда хочется знать твое имя.
Он сжал руль, не отводя глаз от дороги. Солнце село, небо стало серым и с каждой минутой темнело все больше. Он облизал губы и хриплым и тихим голосом произнес:
Я не знала, что сейчас услышала, но мне хотелось, чтобы он это повторил.
– Как красиво. Что это?
– Часть стихотворения. Когда она была беременна мной, мама посетила выставку, проходившую в городе. Там была выставлена картина Моне «Водяные лилии» и прокручивалось записанное на пленку стихотворение Роберта Хейдена. Она всегда любила живопись, но в тот день влюбилась в это стихотворение. Поэтому назвала меня в честь поэта.
– Роберт?