Конторщица-4

Да уж, не зря говорят, что во времена больших перемен в первую очередь страдает искусство. Я вздохнула и пошла спасать остатки живописи.

До встречи с Барабашом у меня еще оставалось время, и я решила пожертвовать обедом (худею же) и отправилась прямиком в переулок Механизаторов. Давненько я там не была. Нужно составить список необходимых для Веры-Лиды вещей.

Ставшая почти родной коммуналка встретила меня на сей раз запахами подгоревших сырников и борща. Морщась от дыма, я прошла тёмную прихожую, стараясь не вписаться в нагромождения бэушной бытовой рухляди: к обычным для этой квартиры вещам, типа старого велосипеда и лыж, сейчас здесь добавился торшер с облезлым абажуром и неустойчивая колченогая клозетка, которая моментально рухнула мне на ногу.

Чертыхнувшись, я пнула незадачливую мебель и, потирая коленку (синяк теперь точно будет), отправилась на кухню.

Нужно же хоть поздороваться с соседями.

К моему величайшему удивлению, на кухне я обнаружила женщину среднего возраста с одутловатым лицом, похожим на мопса. Судя по тому, что злополучные оладьи она жарила в домашнем халате и бигудях, женщина явно здесь проживала.

— Здравствуйте, — немного даже растерялась я. — А вы кто?

— А вы кто? — нахмурилась женщина, ловко зачерпнула большой ложкой тесто из миски и ляпнула его на сердито шипящую и плюющуюся жиром сковородку.

Не выдержав такого кулинарного надругательства, сковородка забурлила, возмущённо разбрызгивая кипящее масло, и оттуда повалил дым.

— Сделайте газ поменьше! — не выдержала я.

— Не командуй! — рявкнула на меня женщина, — и не лезь под руку!

От неожиданности я даже не нашлась, что сказать. Но тут из комнаты Грубякиных вылетела растрёпанная Зинка и с криком: «Опять⁈» — схватила раскалённую сковородку и вышвырнула её в раскрытое окно.

Я только вытаращилась, не зная, что и сказать.

— Ты что творишь, лахудра⁈ — заверещала женщина и бросилась к окну, выглядывая во двор.

— Сама ты лахудра! — закричала в ответ Зинка, — задолбала уже свои блины пережигать! Дышать в доме нечем! Руки из жопы выросли, скоро на покой пора, а жарить так и не научилась!

— Не твоё собачье дело! — фыркнула женщина и выскочила из кухни, явно во двор — спасать сковородку и, если повезёт — оладьи.

— Ага! Не моё! — вытерла пот со лба рукавом халата Зинка и, повысив голос, завопила — Ещё пожар мне тут устрой! Кобыла!

Я только переводила взгляд то на Зинку, то на залитую потёками подгоревшего теста плиту.

— Вот теперь у нас так, — вздохнула Зинка и поздоровалась. — Привет, Лида. Ты чего это вдруг к нам?

— А кто это? — решила сперва прояснить ситуацию я.