Летнее Солнцестояние

Глава седьмая

В течение первых двух дней после ухода Халвера Брекен безвылазно сидел в его норе. С одной стороны, он был серьезно напуган предупреждением Халвера, с другой — не мог уйти, не расправившись с довольно-таки приличными запасами червей, сделанными Халвером на черный день. Ему казалось, что с ним в любую минуту может случиться что-то ужасное, и потому вздрагивал при каждом звуке и начинал тревожиться, если в норе устанавливалась тишина.

На третий день запасы червей иссякли, а Брекеном овладело странное беспокойство. Он успел истомиться настолько, что былые страхи его уже нисколько не пугали. Почувствовав, что от входа веет теплом, он, не долго думая, выбрался на поверхность, решив не отходить далеко от норы. Ближайший к норе Халвера выход находился под сенью буков, немного пониже буки уступали место дубам и смешанному лесу, знакомому Брекену по низинной части Данктона.

Буковый лес по-прежнему казался ему странным и непривычным. Здесь было светлее и чище, чем под дубами, однако растительность совершенно отсутствовала — ни тебе орешника, ни боярышника, ни остролиста. Чистый воздух и покрытая лиственным ковром земля поражали Брекена своей необычностью. «Если такова и вершина холма, — подумалось ему, — нет ничего удивительного в том, что древние кроты отличались от нас, кротов современных». Он исходил туннели Халвера вдоль и поперек и сделал вывод, что система ходов явно великовата для старого крота, чем и объясняется ее плачевное состояние.

Восточная сторона халверовских владений была самой старой, самой обветшавшей и самой запутанной. Брекен решил, что Халвер просто-напросто дополнил давно заброшенную систему собственными туннелями. Это обстоятельство заинтересовало его, и он стал разыскивать нору, бывшую некогда центром этой старой системы, правда поиски эти так и не увенчались успехом. Все туннели, уходившие вверх, были перекрыты, причем перекрыты давным-давно, ибо стены их оказались не временными перегородками, а настоящими тупиками. Тем не менее, простучав их когтями, Брекен пришел к выводу, что туннели идут дальше. Он хотел было разрыть одну из таких засыпок, но тут же передумал, решив, что хозяину системы Халверу это может не понравиться.

Он продолжил свои изыскания. Они продвигались достаточно медленно, поскольку Брекен временами удалялся в нору Халвера и предавался там молчаливым раздумьям, одновременно пытаясь представить себе строение и очертания всей Данктонской системы. Конечно же, он еще не успел побывать в нескольких весьма важных ее районах — в Древней Системе, Истсайде и Болотном Крае, но это не помешало ему составить определенное понятие как о них самих, так и об их связи друг с другом. Достаточно кроту выйти из родной норы и оказаться в туннеле или, тем более, выбраться на поверхность, чтобы нора эта предстала ему в ином свете. Нечто подобное произошло и с Брекеном — Вестсайд казался ему теперь небольшой, окраинной частью единой системы.

На седьмой день после ухода Халвера Брекен вновь выбрался на поверхность, чтобы понежиться на солнышке. Он отыскал и съел несколько червей и принялся, подобно Халверу, «вслушиваться в голос леса». Основная часть звуков слышалась со стороны его низинной части, где росли дубы, в кронах которых жило множество птиц. Здесь же, на склонах, царила необычная тишина, воздух был на удивление прозрачен и чист. Здесь с ним могло приключиться все, что угодно. Все, что угодно. Брекен прижался к земле, глядя на юг, в сторону лежавшего далеко внизу Бэрроу-Вэйла. За спиной у него простиралась вверх Древняя Система.

Справа, с востока, сквозь молодую буковую листву просвечивали лучики солнца. Слева, но только далеко-далеко внизу находился Вестсайд, живший своей обычной, размеренной жизнью, — Эспен и Рут ловили червей, Буррхед выступал на собрании старейшин... Над его головою раскинулся огромный небесный свод, уходивший за пределы Болотного Края. Брекен неожиданно понял, что Данктонская система всего лишь система, но никак не мир. Когда-нибудь, подобно небосводу, и он шагнет за ее пределы, ведь в этом мире возможно все...

Он ощутил неведомые ему дотоле волнение и трепет — Древняя Система, на краю которой он сейчас находился, влекла его к себе. Он почувствовал себя древним кротом, взирающим на мир с высоты. Халвер совсем не случайно избрал эти земли местом своего жительства — они лежали на границе древности и современности, Востока и Запада. Сердцем Брекена овладели восторг и ликование — ему хотелось устремиться в какие-то бескрайние дали — неведомые и полные чудесных тайн — или хотя бы просто побегать по лесу. Вероятно, он так и поступил бы, если бы в этот момент не раздался знакомый звук, — со стороны дубравы появился некий неведомый ему крот. Неизвестный, двигавшийся с востока на запад, неожиданно скрылся под землей — во всяком случае, Брекен уже не слышал характерной кротовьей поступи. Халвер вошел бы в родную систему не таясь, но этот крот явно хотел проникнуть в его туннели украдкой. Брекен струсил и, поспешив вернуться в туннель, замер неподалеку от входа в нору Халвера — при необходимости он мог убежать отсюда в любую сторону. Он прекрасно знал систему старого крота и, скорее всего, сумел бы без труда уйти от чужака.

Неизвестный крот прошел несколько туннелей системы и вновь выбрался на поверхность. Он рыскал по ней до тех пор, пока не нашел главного входа, находившегося в нескольких кротовьих ярдах от того места, где укрылся Брекен. Бежать было поздно.

Молодой крот оказался в довольно-таки дурацком положении — он охранял систему, принадлежавшую другому кроту, не состоявшему с ним в родстве. Неизвестный бесшумно проник в чужую систему и застыл в ее главном туннеле.— тихий, как сама смерть. Брекен легонько пошевелился, извещая незнакомца о своем присутствии, — таиться до бесконечности не было смысла.

— Кто ты и что ты здесь делаешь? — грозно проревел незнакомец.

У Брекена поджилки затряслись. Ему следовало бы ответить на вопрос наглого пришельца точно таким же вопросом, но у него не хватало на это ни мужества, ни присутствия духа. Крот явно был матерым и жестким; Брекен тут же понял, что поединок ему в любом случае не выиграть, и решил не раздражать незнакомца понапрасну.

Не успел он выбраться из туннеля, как перед ним вырос чужак — уверенный в себе, спокойный, властный.

— Меня зовут Рун, — изрек крот. — Не вздумай темнить. Отвечай прямо — кто ты и что ты здесь делаешь?

Он сделал еще несколько шагов вперед. Брекен впервые в жизни встретился с кротом, который при желании мог бы убить его в любую минуту. Во взгляде Руна чувствовалась безликая и безразличная сила. И куда только делась недавняя отвага Брекена... Его душу объяла непроницаемая черная мгла — ему хотелось бежать, бежать куда угодно... Рун казался огромным и всесильным, он зловеще надвигался на него, такого маленького, грозя раздавить собой его тщедушное тельце...

— О, господин Рун. Меня зовут Брекен, я пришел сюда из Вестсайда и заблудился... — захныкал Брекен.

От напряжения и ужаса голосок его стал неожиданно высоким и писклявым. Брекен украдкой взглянул на устрашающую фигуру Руна, пытаясь понять, как тот отреагирует на его слова. Он готов был выполнить любой его приказ. Если бы Рун приказал ему лечь на спину и начать скрести потолок, он, не задумываясь, выполнил бы и эту его команду. Однако Рун продолжал так же молча сверлить его взглядом, очевидно ожидая от него дальнейших объяснений. Брекен решил воспользоваться еще одной фразой из дежурного набора «маленького крота, который потерялся».

— У меня кончились черви, а в норе этой никого не оказалось — вот я здесь и остался...

Рун прекрасно знал, что перед ним сын Буррхеда, и, хотя сразу было видно, какое это глупое, беспомощное создание, за одно это его следовало бы пристукнуть на месте, он решил пока Брекена не трогать. Не стоит лишний раз раздражать Буррхеда и всех прочих вестсайдцев. Время для этого еще не пришло. Он угрюмо смотрел на заикающегося подростка, силящегося найти хоть какие-то оправдания. Рун искренне считал — убей он сейчас этого заморыша, Буррхед будет обязан ему по гроб жизни.