Я, например, тут же вспомнила, что Рандир – член королевской семьи, и приветствовать его надо как-то по-особенному. Тар Дрохевайн что-то такое рассказывал.
Вспомнили мы все вместе. Стулья дружно заскрежетали по полу, а мы резко вскочили на ноги.
У тара Дрохевайна перекосило лицо, словно у бедняги болели все зубы. А принц остался невозмутим.
– Пожалуйста, садитесь, лейвы, – произнёс он мягким, очаровывающим девушек баритоном. – В стенах Академии я – один из таров, поэтому нет необходимости соблюдать дворцовый этикет.
Стулья снова заскрежетали. На этот раз невпопад.
Судя по лицу тара Дрохевайна, в эти минуты зубы причиняли ему неописуемые мучения. Я отбросила человеколюбивую мысль подойти к нему и посоветовать обратиться к врачу. Что-то, видимо интуиция, подсказало, что это будет ошибкой. И мучают тара вовсе не зубы.
Повинуясь движению принца, к нему подъехал раздаточный столик. Рандир, задумавшись лишь на мгновение, взял кусок пирога, запечённую рыбу и овощи, три бутерброда с копчёным мясом, порезанным тонкими ломтиками и украшенным веточкой пахучей зелени. А затем добавил к своему совсем не скромному завтраку кружку бодрящего напитка, похожего на крепкий какао с молоком.
Я, за неимением кофе, тоже пила его.
– Приятного аппетита, лейвы, – улыбнулся Рандир, берясь за вилку.
Разумеется, аппетит у всех, кто сидел за нашим столом, тут же завял. Хотя ещё несколько минут назад мы активно уплетали свой завтрак. Я с грустью оглядела сырники, политые сладкой сметаной и щедро посыпанные лонгариной. Благодаря декану Наурани я навсегда запомнила, как называются эти ягоды. Но любовь к ним не утратила.
А теперь пришлось судорожно вспоминать уроки этикета. Что там тар Дрохевайн говорил о совместных трапезах с членами королевской семьи?
Пусть принц утверждает, что сейчас он всего лишь один из таров, и церемонии излишни. Но, уверена, в голове каждой лейвы в это мгновение проносились уроки по этикету. Судя по ёрзанью и шелесту платьев, быстро вспомнить нюансы получалось не у всех.
За нашим столом первой опомнилась Ниаррэ. Она взяла ложку и как ни в чём не бывало продолжила есть суп из морских гадов и водорослей. Я решила последовать её примеру.
В смысле не заменить сырники на суп, а тоже вернуться к своему завтраку, сохраняя безмятежное выражение на лице.
А этот суп, который нимфа почти каждый день ела на завтрак, я однажды попробовала. Она говорила, здесь его готовят почти так же хорошо, как в её родном мире. Это варево напоминало жидкое бурое пюре, резко пахнущее морем, в котором плавали останки креветок, мидий, гребешков и прочих невинноубиенных существ. А вкус был очень на любителя.
Спасибо, больше не хочу.
Лучше сырники. Хотя моя бабушка готовила их вкуснее, чем саартогские повара.
Постепенно голоса стихли. Вскоре помещение наполняло только тихое позвякивание столовых приборов. Я осторожно огляделась и едва сдержалась от смешка – никогда не видела, чтобы лейвы ели так медленно и аккуратно.
А тар Дрохевайн своей бледностью напоминал разбуженного среди бела дня вампира. И чувствовал он себя явно ничем не лучше.
Запищали шары-надзиратели. Одна за другой лейвы начали отставлять тарелки и подниматься из-за стола. Каждая, проходя мимо, бросала на меня завистливый взгляд.